Михаил Попов - Колыбель

— Что, дорогие мои, у казны вашей нет жратвы, чтобы подкормить атлетов?

Послы потупились.

— Если хотите, пусть приходят отъедаются у меня.

Включили национальную гордость:

— Нет, лучше не надо.

— Ну, как хотите.

За победу на каждой «доске» его величество предложил награждать победителя тремя корзинами риса, или сладких огурцов, или яиц, или коровой. А поскольку битва должна была состояться сразу на сорока «досках», даже в случае минимального выигрыша (а расчет был на разгром ввиду незнакомства чистых колхозных душ с картами и костями) бюджет Председателя треснул бы по швам.

Посол согласился, но с одним уточнением:

— Поскольку ставки так высоки, надо, чтобы «инструменты» готовились поровну каждой из сторон, мы, конечно, доверяем вам, ваше величество, но Вавилон, уж извините, известен своим распущенным образом жизни, сами видели действо на берегу, так что извините наше беспокойство насчет чистоты игровых приспособлений.

— Хорошо, как хотите, кости и карты готовим поровну. Вы хоть правила–то знаете? У вас же азартные игры запрещены!

— Будем стараться, ваше величество.

— Старайтесь, потому что игры я назначаю на завтра.

— Но мы же…

— Ничего, еще сегодня целый день и завтра время до обеда. Извините, про обед вырвалось. Про еду мне не следовало бы говорить.

Горби стал откланиваться.

— Еще одно дельце… Там у вас за Клубничной поляной есть хутор небольшой, на нем живет… белая женщина, я бы хотел, чтобы… она нанесла мне визит.

Посол улыбнулся:

— Если она сама захочет.

— А вы не можете ей посоветовать, чтобы она захотела?

— Женщина — человек и сама имеет право решать, с кем ей видеться, а с кем нет.

— Я отправлю вам, ну, пять корзин риса.

— Женщина не товар, она полноправный член общества.

Его величество подумал, что там, внизу, на гаремном этаже, небось прислушиваются к этой пропагандистской пурге.

— Ладно, ладно.

— Если захочет. Белоснежка свободна.

День великого мирного сражения настал. В специально изготовленном для такого случая переносном троне его величество прибыл на берег Глиняного ручья, сопровождаемый многочисленной и самоуверенной свитой. Маршалы и придворные, проводившие большую часть дня как раз за карточными тренировками и костяными спаррингами, были уверены, что банду колхозных любителей они превратят в прах. Именно из них предполагалось сформировать команду джентльменов–спортсменов.

Разодетый и слегка подвыпивший царь царей с добродушной улыбкой наблюдал, как из зарослей на том берегу появляются представители команды противника. Тихие, изможденные, немного напуганные видом начинающегося праздника. Ведь за строями придворных, звучно разминавших кисти в преддверии игры, шли колонны носильщиков со всеми видами встречающейся на острове еды, и, главное, в огромном количестве. Глаза колхозников сначала удивленно округлились, а потом завистливо прищурились. Эти несчастные быстро переменятся, когда поймут, что они допущены к приближающемуся шведскому столу наравне с игроками команды хозяев.

Сам товарищ Председатель на людях не показался — поведение особого рода, тут восточный владыка смешан с коммунистическим генсеком, напустить значительности и таинственности — вот основа методы. Правителю Вавилона нравилось ощущать себя прогрессивным вождем продвинутого общества, и он очень рассчитывал на то, что вольные идеи обильного питания и добродушного безделья проникнут через прямой контакт в зашоренные и напуганные умы голодных жителей ГУЛАГа.

Вдоль берега были разложены циновки: десять для игроков в карты, десять для игры в кости, десять для шашистов, столько же для доминошников. Надо сказать, что вавилонская сторона предлагала в дополнение к настольным играм устроить еще и петушиные бои, но от глиняных ручейников поступил отказ. Во–первых, они против, потому что это будет слишком кровавое зрелище, а во–вторых, как ни крути, куры не люди.

Ладно, согласился его величество.

Вперед от команды Вавилона вышла группа судей: де Голль, Черчилль и Борис с Неем. Столько же выступило и от противника: Никита, Молот, Туполь и еще один, очень высокий, имя его пока было неизвестно. Черчилль и этот длинный назначены были верховными арбитрами, а остальные разбились на три пары и стали главными над отдельными видами программы.

И грянул бой.

Его величество приложился к бутылке разбавленного водой вина. Пусть думают, что он под воздействием алкоголя, а на самом деле вся поляна сканируется острым оком.