Владимир Топилин - Остров Тайна

– Проходи, мил человек! Чем богаты, тем и угостим! – суетливо предлагая гостю место в красном углу, приглашал дед Шишка.

– Чем угощать-то? Из снадобья шибко нет закуски. Но вот хлеб, сало да картошка в запасах есть, – вторила супругу бабушка Фекла, выставляя на стол все, что имелось в закромах.

Не обозлились супруги Глазырины на жизнь. Не почернели сердцами за несправедливость. Смирились с годами. Широкая сибирская душа рада любому случайному гостю.

Пока Фекла накрывала на стол, дед Шишка расторопно рассказывал обо всем, что только было у него на языке:

– Я-то на печке почиваю, там теплее! – шутливо подмигнул левым глазом. – Бабка на кровати. Зачем рядом друг с другом томиться? Все одно с бабки толку никакого.

– Или с тебя, – сурово нахмурила брови Фекла.

– Я-то что? Я иногда к солдатке Соломее ныряю, – играя роль местного Казановы, был себя в грудь сухим кулаком дед Шишка. – Она-таки помоложе. Ей всего ныне семьдесят шесть стукнуло.

– Молчи уж, пока сковородником не хрястнула! – в тон супругу подыгрывала Фекла. – Лучше вон, кружки достань, да налей солдатику.

– Где бутыль стоит? – доставая из шкафа посуду, крутил головой дед.

– Так вон же, у тебя на полатях в головах.

– Ну, старая! – доставая четверть из-под матраса, чертыхнулся Шишка. – А я ведь думал, что это мне бок давит… вчера весь дом перерыл, искал. А она, посмотри-ка, мне под бок сунула!

– Хошь спрятать – положи на виду! – с улыбкой ответила бабка Фекла.

– Ох те и вид! Все ребра в синяках, – нарочито закряхтел дед Шишка.

Налили. Подняли стаканы. Посмотрели друг на друга.

– За что выпьем? – спросил Иван и тут же ответил: – Давайте за добрых хозяев этого дома!

– Что за нас-то? – вскинул брови дед Шишка. – Давай лучше за тебя, за храброго воина! – ткнул пальцем в грудь Ивана, указывая на ордена и медали. – Видать, славно бился с немцем. Вся грудь в орденах. Где ж пришлось службу проводить?

– Да… в обозе был… так себе, – стараясь казаться равнодушным, отозвался Иван. – Продовольствие да фураж подвозил.

– Ой ли! – недоверчиво покосился на него дед. – Чего-то по тебе незаметно. У нас вон, Филя Корякин с войны пришел, живой и здоровый. При кухне состоял. Так у него на пузе одна медалька серая висит. Хоть и говорит, что под танки кидался. Брюхо – как у стельной коровы! Его сразу видно, что на хорошем пайке был. А ты, как стожар без сена, сухой да прогонистый. Одначесь, паря, неправду ты говоришь. Видать, ножками много топал.

– Да что там… всякое бывало, – отмахнулся Иван.

Выпили. Деду и бабке интересно знать об Иване все:

– Чей же ты сынок, будешь? Зачем к нам прибыл?

– Может, механизатором быть хошь? У нас в колхозе мужиков не хватает, а трахтора имеются! – поддержал ее дед Шишка. – Бабы наши тебя враз управлять техникой научат. А там, – лукаво выстрелил искорками глаз, – глядишь, и женят тебя. Девки ладные, а парней нема!

– Есть у меня невеста… – немного смутившись, отозвался Иван.

– Воно как! А пошто ты один, коли невеста есть?

– Не доехал еще к невесте… решил вот, прежде сюда заглянуть.

– По какой такой причине? – не унимался дед Шишка.

– Что ты старый пристал к парню? – оборвала его бабка Фекла. – Может, хочет пруд мельниковский посмотреть, где…

При словах хозяйки дома у Ивана едва не остановилось сердце. Кровь хлынула ему в лицо, руки задрожали. Ему стоило огромной силой воли сдержать себя от волнения при упоминании о родном слове.

– А это так! Так. Пруд-то у нас знатный, – не давая слово супруге, зачастил дед Шишка. – Потому как там много непонятного. Не слыхала? – поднял вверх палец и, кивнув головой на бутыль с самогоном, приказал жене: – Наливай, бабка, пока к соседке не подался.

Пока Фекла разливала горячительную жидкость по стаканам, Иван ерзал на табурете. Ему не терпелось услышать про родной дом.

– Одначесь, в каком году то было? – поставив на стол пустую кружку, крякнув от крепости самогона, подняв к образам глаза, пытался вспомнить дед.

– В сорок третьем… – подсказала хозяйка дома, но успевший захмелеть дед ударил кулаком по столу.

– Не перебивай, когда начальство на докладе! Так это, правда было. В самый разгар войны. – Жене: – А ну, подай сюда махорку, а не то породишь кривого Егорку!

– Ишь ты! Захрабрился, окосел! – покачала головой бабушка Фекла, но махорку подала: достала мешочек из подола большой юбки.

– Вот, вишь как, Ванюха, табак иде хранит? Для крепости значит… так и хочет меня раньше со свету сжить!