Евгений Биктимиркин - Интроверт

Теперь два унизителя–олигофрена уже пытаются унизить меня в среднем через день. Это терпимо. Надо переключиться.

Испытания препарата, а, вполне возможно, чего–то ещё, проходят уже на протяжении 3 лет. 40% подопытных до нынешнего года испытывали головную боль. 47% - кошмары/тревоги, 2% - дезинтеграция, бла–бла–бла и прочие слабаки плачущие на жизнь. У меня головка итак побаливала до этого, сейчас — нет. Правда, надо учесть неоднозначность. Опять оттягивать неизбежное до тех пор пока я не упущу возможность? Так было с дамами, так было с возможностями, так было всегда. Я счастлив? Нет. Только ли счастье главное? Не знаю. Рано говорить. Нет результата — нет разговора. Как у военных. В противном случае это пьяный или бабий бред и ещё одна возможность меня унизить. Повременим. Хотя, на заметку стоит взять. Да, чёрт возьми! Хотя бы это! Я забыл смотреть в глаза. Что бы я в них увидел? Что бы не увидел — ещё не время делать выводы. Он в курсе всего, но наказаний здесь нет, либо просто ещё один тест заключающийся в провокации меня и отслеживании реакции. Моё поведение им не так просто сравнить с чем–то, тем более, что я псих. В общем, пока ждём…

День тридцать седьмой. Желание писать в дневнике всё уменьшается. Думаю, с возрастом оно у всех падает. Записи всё реже и лаконичнее. Отмечаются уже скорее факты, и то те, которые просто полезно зафиксировать. С возрастом разнообразие красок жизни или, по крайней мере, отношение к ней всё беднее. Люди уже смирились с ничтожностью своего бытия и даже предельно ограниченного образа жизни, признают это, но всё равно ничего особо менять не собираются. И главное — какая же сильная для этого должна быть психика? Живут так потому, что так нужно.

Странное дело, зрелые люди настолько ограничивают свою жизнь, что при случае даже не могут подобрать достаточно слов, чтобы наиболее полно выразить свои мысли. И это притом, что большинство людей только и делают, что мелют языком. Без вербальной информации, которая составляет всего–то процентов 25 от общей, не могут обойтись. Хотя и она в большинстве случаев бесполезна. О Боже. Однако когда они выпивают, у них проявляется склонность к красноречию и философии. Словно им снова лет по десять. Можно даже рассмотреть искорки и приподнятые уголки губ. А в повседневной жизни, видимо, им этого делать не стоит — «начальство» не велит. Все мы люди. И, хоть и глупо судить о человеке по тем словам, которые он произносит, они могут сказать о себе даже больше, чем дети.

У меня такое чувство, как будто я близок к какой–то истине. Вот–вот, и в мою недостаточно умную башку наконец залетит она, но, ах-х! Обидно. Во всяком случае, глядя на банановую кожуру, я подумал о том, какое, чёрт возьми, грандиозное открытие можно совершить. Которое выявит даже не свойство материи в определённом состоянии или какое–нибудь качество определённого вида растения, а один из законов жизни, применимый к любому аспекту жизни человека (а ведь таковыми мы, как бы, являемся). Так вот этот закон относится к знакам и судьбе. Что–то, встреченное, в начале дня, обязательно повторится и в конце его. Но ведь есть вещи, которые и не повторяются. Но вот по какому принципу решается, что повторится, и что имеет значение (то есть, зная это, по сути, можно будет предсказывать некоторые детали судьбы), а что нет — это, вполне возможно, сможет узнать человек уже на данном этапе эволюции. Может, и нет, но задуматься всё равно стоит. Полезно людям делать это, для разнообразия хотя бы.

***

Сегодня провели собрание, на котором Александр Петрович сказал небывалую вещь: «Дорогие друзья, вы будете первыми на этой земле, обладающими сверхъестественными способностями. Впредь прошу вас пристальнее наблюдать за своими внутренними ощущениями и, в случае каких–либо изменений, сообщать нам»… Я мигом повернул головой и окинул взором реакцию присутствующих. В зале была слышна усмешка, кто–то ахнул и задержал дыхание, Корней улыбнулся, а Андрей не выразил никаких эмоций, как и я. Но я‑то это уже знал, а он мог только догадываться. Забавно, конечно то, что человек вообще может такое сказать. И что самое несправедливое — если бы это сказал я, то люди бы сразу засуетились в мыслях о том, что меня надо бы упечь в дурку, а ему — хоть бы хны. Правильно, надо власть иметь, тогда какую бы чушь не сказал — никто тебе не посмеет перечить и даже смеяться в открытую. Ну причина понятна — ничего не проявляется по нормальному, дай сообщу им, вдруг на кого эффект плацебо подействует. Не сомневаюсь, процентов десять–двадцать уже через пару дней придут и заявят, что так оно и есть, они теперь экстрасенсами или провидцами стали. И, кстати, есть вероятность небольшая, что кто–то из них не врёт… Только слушать их теперь никто не будет, а пасти будут остальных, да пристально. Интересно сколько ещё понаблюдают? Недельки две–три? А потом и остальных можно в расход, и правильно — чо лишний скот–то попросту держать? Раз так долго молчали, наверно надеялись, что по нормальному эффект проявится. А к плацебо прибегли уж от безысходности — вероятность хоть как–то повысить, может, не погасла ещё вера людская в то, что они не ничтожества. Кстати очень поучительно всё здесь. Так вот несколько неделек в этой дыре посидишь — понаблюдаешь, и можно хоть книгу по психологии писать. Где–то я это уже слышал…