Олег Губанов - Личное оружие

— Убежал он. Гнилой это был, вот кто! — вырвалось у Николая.

— Кто, кто? Да ты что?!

— Все приметы сходятся, — вздохнул Орешин. — Саданул под дых нашего э-э… дедушку — и был таков! Народу много… — скомкал он разговор, заметив заинтересованную настороженность Дятлова. — А что же Леня рассказывает?

— Ничего он не рассказывает, твой Леня! — отмахнулся оперативник. — Талдычит одно: дал продать какой-то мужик, сам был рядом, а потом куда-то делся… Сказки все это. — Мухачев подошел к окну, долго смотрел, сказал Орешину: — Дай ему почитать объяснительную — с его слов накатал, пусть подписывает, а я сейчас вернусь…

— Ну что ты, Леонид, все в какие-то истории впутываешься?! — в сердцах, сердито спросил Дятлова Орешин, еще не унявший свою досаду за побег Гнилого. — Мать бы хоть пожалел, ведь на этот раз дело куда серьезнее — грабеж за этим фотоаппаратом!

Как ни расстроен был сейчас сам участковый, он, однако, заметил, как при его последних словах Ленька вздрогнул, вскинулся, в глазах его промелькнуло недоумение, растерянность, боль.

—. Что, не знал? Знай теперь! Как видишь, я перед тобой с открытыми картами. И жаль мне, честно, будет, если придется…

— А! Делайте что хотите! Мне дали, я продавал, — насупился Дятлов, отвернулся.

Подошел Мухачев.

— Ну что тут у вас, подписал? Ничего больше не желаешь прибавить, Ленька? Смотри!.. Ну иди, и чтоб духу твоего больше не было на барахолке, делать тебе здесь нечего! Топай. До правды мы все равно докопаемся, так что смотри не пожалей…

— Ты думаешь, что он скрывает что-то? — спросил Николай у Мухачева, когда Дятлов ушел.

— Скоро узнаем — я попросил проследить за ним дружинников, из тех, что Слоненка выследили. Мне показалось, что огольцы какие-то все у пикета вьются, не Леньку ли нашего дожидаются? Как же ты упустил Гнилого? Надо было прямо зубами его держать! Ну ничего, ты не тушуйся, с кем не бывает. Теперь-то мы хоть знаем, что он существует. Обрисуй-ка мне его, а то приметы приметами, а в городе сто раз мимо пройдешь и не заметишь.

— Точно! — воскликнул Орешин. — Я ведь видел уже его у лесозавода! Провожал Галю (мы к ней выезжали в дежурство — еще собаку ее хозяйки убил поленом Орлов, помнишь?), а она показывает мне на сутулого такого прохожего и говорит, что тот очень жутко посмотрел на нее. Точно, это был он, я хоть и сбоку, но крепко запомнил по фигуре. Вкрадчивый такой шаг, осторожный, а походка вихляющая, развинченная…

— У лесозавода? Может, живет он там? Надо участкового тех мест предупредить, пусть сделает сплошную проверку паспортного режима.

— Да, все успокоиться не могу — внутри прямо трясется… Как он это ловко: Потапкину — на! И был таков! И стрелять никак нельзя — народу уйма кругом! — сокрушался Орешин.

— Может, надо было вверх — народ бы отхлынул, и он в коридоре б оказался. А тут и мы! Что теперь рассуждать… — махнул рукой Мухачев.

— Пойти еще побродить по рынку?

— Нет, теперь уж айда вдвоем — ты у нас человек ценный, видел Гнилого в лицо!

А вечером от Мухачева в горотделе Орешин узнал, что Дятлов все-таки был задержан дружинниками на автобусной остановке у рынка, когда его нагнали и стали о чем-то оживленно расспрашивать четверо подростков — двое из них оказались причастными к грабежу, о чем признались после запирательств, выдали сообщников. Дятлов опять оказался причастным косвенным образом. И еще: при обыске в доме Слоненка нашли пустые бутылки из-под коньяка той марки, что был похищен из железнодорожного киоска, а также обертки от шоколада «Дорожный». Слоненок запирается, конечно…

— Четвертый раз он попадается только на карманных кражах, взламывать киоск, может, сам и не пойдет, но знает что-то определенно, — рассуждал Мухачев. — И вообще, не многовато ли он знает, наш Леха? О киоске знает, о Гнилом знает, к находке паспорта Дятловой тоже имеет явно прямое отношение… Ничего, посмотрим, кто скорей будет знать больше! Ты бы посмотрел на жену Слоненка — вот умора! И так глуповатая, а тут совсем дурочкой прикинулась: «Можа, кто принес нам эти бутылки?» — «А кто бывает у вас обычно?», — спрашиваем. «Так никто! Могут и через плетень кинуть по злобе!»

Встретив Галю у завода после вечерней смены, Николай спросил:

— А ты не встречала больше того мужчину, который, помнишь, так посмотрел на тебя, что тебе жутко сделалось? Ну еще сутулый такой, развинченный, лупоглазый, с золотыми зубами впереди?..

— Я помню. Нет, не встречала. А ты встречал, если заметил и глаза и зубы, — кто он?