Вильям Козлов - Чёрные ангелы в белых одеждах

С тросов сорвался тяжелый контейнер с кирпичом и рухнул на то место, где только что стоял мальчишка. Что-то кричал крановщик, через строительную площадку бежал к нему невысокий человек в пиджаке. С лесов смотрели вниз строители. Вадим, не оглядываясь, почти побежал прочь.

Впрочем, на него никто, пожалуй, кроме загорелого каменщика и внимания не обратил. Мальчик испытывал странное чувство — запоздалый страх и изумление, он ведь не видел, как оборвался трос и полетел вниз контейнер, но успел отскочить… Точнее, что-то его сильно толкнуло в бок, как воздушная волна от взрыва… Но взрыва не было, был глухой удар о землю и звон запрыгавших вокруг обломков кирпичей.

Нечто подобное случилось два года назад, когда точно так же он спасся на Лиговке от мчавшегося на него грузовика с металлическими бочками. Неведомая сила выбросила его с проезжей части на тротуар — он переходил дорогу у Московского вокзала — а грузовик пролетел рядом…

Об этом Вадим никому не рассказал и скоро забыл о своем чудесном спасении, поразившем видевших это прохожих. И вот снова почти точно такая же история. Свернув в знакомый переулок и немного придя в себя, Вадим впервые подумал, что все это и есть то самое чудо, о котором рассказывал отец. С ним тоже нечто похожее происходило на фронте, где смерть постоянно была рядом, однако не каждая облюбованная ею жертва погибала в военном грохочущем аду. Кто-то более сильный, чем смерть, спасал его…

На этот раз в комнате бухгалтера толпилось много людей. Они расписывались в ведомости и получали деньги. Мальчишка посматривал на них, но никого, кто был старше шестидесяти лет не увидел. Дед-егерь представлялся ему огромным, бородатым, с суровым взглядом и ружьем за спиной. Вообще-то, он совсем не помнил его, а на фотографии в альбоме он был молодым и безбородым. Когда комната опустела, женщина устало посмотрела на присевшего в углу на табуретку мальчишку. Русый вихор петушиным гребнем торчал на голове.

— Теперь, видно, не приедет, — сказала она. — Нынче пятница, ему вечером нужно будет гостей принимать на нашей турбазе…

— Далеко это? — спросил Вадим.

— Погоди… — вдруг осенило бухгалтершу, — На турбазу собирался наш шофер Лукьянов, он только что расписался… Если не уехал со двора, позови его! Он на «газике» ездит.

Вадим бросился к двери и остановился на пороге.

— А как его… по отчеству?

— Да Васька! Крикни Василия, скажи, чтобы в бухгалтерию вернулся.

Вадим выбежал из дома и увидел у «газика» двух молодых мужчин о чем-то разговаривавших. Один из них, невысокого роста с густыми каштановыми волосами, закрывающими уши, в клетчатой ковбойке и зеленых брюках, крутил на пальце брелок с ключами. Другой — рябоватый, в зеленой рубашке, с рано обозначившейся плешью, размахивая руками, трещал без умолку. Лицо у него было красным.

— Товарищ Лукьянов, — вежливо обратился Вадим к парню с ключами. — Вас просят зайти в бухгалтерию.

— А ты откуда такой взялся? — хмуро посмотрел на него плешивый. Он даже не успел поднятую руку опустить, — Что-то я тебя раньше тут не видел.

— Зачем это я понадобился Анастасии, — сказал Василий — Может, премиальные забыла выплатить? — рассмеялся и пошел в контору. Вадим направился было за ним, но плешивый больно ухватил его за плечо.

— Я тебя, кажется, о чем-то спросил? — сердито посмотрел он в глаза мальчишки.

— О чем? — невинно поинтересовался Вадим. Он пошевелил плечом, пытаясь высвободиться. У плешивого были голубые глаза, большой рот и кривоватый нос с белым шрамом посередине. Рост у него выше среднего, рука тяжелая.

— Чей ты?

— Ничей, — ответил Вадим. И это было истинной правдой, однако настырный парень не отвязался.

— Чего тут околачиваешься? И откуда знаешь шофера Ваську?

— А что, запрещено? Военный объект? — Вадим стал злиться, на этот раз он, присев, резко вырвался из цепкой лапы плешивого и зашагал вслед за шофером.

— Засранец, — бросил ему вслед парень. И только сейчас Вадим понял, что он изрядно пьян и так же точно цеплялся к Лукьянову. То-то шофер с видимым облегчением ушел от него.

— Вадим, распишись за деда, вот здесь, — позвала его к столу женщина и показала в ведомости графу, отмеченную птичкой, — Отдашь Григорию Ивановичу пятьдесят восемь рублей сорок пять копеек.

— А как я… — заколебался Вадим, — Я ведь не знаю.

— Вася скоро поедет на турбазу и подвезет тебя, — улыбнулась бухгалтерша, — А твоему дедушке не нужно будет в понедельник пилить сюда двадцать километров на велосипеде.