Александр Ройко - Всегда вместе Часть І Как молоды мы были

По дороге домой Лена вдруг неожиданно спросила:

— Толя, а если бы я когда–нибудь решила выйти за тебя замуж, ты бы взял при регистрации брака мою фамилию?

До этого момента у Молодилина с Панасенко никогда разговор на тему бракосочетания не заводился. До него они просто не доходили, точно так же, как Анатолий пока что и не признавался Лене в любви. Как уже говорилось, нелегко в школьном возрасте давались такие признания, тем более, если ты ещё и для себя то ничего не решил. И хотя такой неожиданный вопрос застал Молодилина врасплох, он не задумываясь, решительно ответил:

— Нет, мне нечего стыдиться своей фамилии.

Далее к Лениному дому они шли молча, и расстались несколько суховато. Более интересующий Лену вопрос никогда не поднимался. На следующий день, ещё до обеда, Анатолий зашёл к ней домой, где, кроме Лены, находились Сабурова, Катержинская и кто–то из девчонок их класса. Молодилин пробыл в доме минут 20, а затем ушёл обиженный и озадаченный. А дело было вот в чём. Видя, что Лена сегодня несколько сухо разговаривает с Анатолием, Соня спросила подругу:

— Что это ты с Толей сегодня горшки побила?

Лена хитро улыбнулась и ехидно ответила:

— А, ну его. Хотела ему вчера отдаться, а он этого не оценил.

Девчонки засмеялись такой неожиданной шутке. Но Анатолий так и не понял: а была ли это и в самом деле шутка? Как уже успели перефразировать известную поговорку, « в каждой шутке есть только доля шутки ». Чем чёрт не шутит. И предугадать, насколько серьёзным или шутливым было заявление Любы, по невозмутимому виду и поведению хозяйки дома было невозможно. А что же это тогда было? Некая попытка задеть парня, унизить его в глазах своих подруг или маленькая женская месть за его нежелание носить такую привычную для Лены фамилию Панасенко. Понять, не искушённому в подобных тонкостях молодому парню, женскую логику и коварство было сложно. Потому–то Молотилин почти сразу ушёл домой. Собственно говоря, после этого дня их отношения стали заметно прохладнее, а вскоре и вовсе разрушились. Это, конечно не повлияло на его общее отношение к Панасенко, за прошедшие полгода она таки сумела сколотить вокруг себя крепкое ядро товарищей или просто единомышленников.

Лена была одной из первых в их классе, кто достиг своего совершеннолетия. До этого, как потом выяснилось, 18 лет исполнилось всего двум их одноклассникам. Это чудесные мгновения жизни для каждого. Естественно, каждый день рождения, увеличивающий возраст человека, бывает только один раз. Но 18 лет — это нечто. Недаром ведь никто и никогда не забывает эту дату, так же как и слова простенькой песни композитора Октября Васильевича Гришина на стихи поэта Владимира Кирилловича Застрожного, написанной 5 лет назад, с замечательными, и как предполагалось (а позже и подтвердилось), нестареющими словами: «… В жизни раз бывает восемнадцать лет ». Восемнадцать лет — это возраст, молодости, любви, счастья, бескомпромиссности, решительности и огромного настроя на будущие свершения.

К имениннице ребята впервые пришли с цветами. Об этом их, конечно же, надоумили девчонки, сами бы они вряд ли так поступили. И не потому, что не додумались бы, а по банальной причине стеснительности. Понимая, что именинникам обязательно принято дарить цветы, они всё же перепоручили бы эту миссию одноклассницам. Среди школьников, и даже старших классов, это было как–то не принято, пока что, по крайней мере. Слишком уж, как казалось ребятам, очевидным и нескромным, в их понимании, было бы внимание к той или иной девчонке. И хотя они уже вышли из того возраста, чтобы обращать внимание на детскую дразнилку « Тили, тили тесто — жених и невеста », афишировать свои отношения они пока что стеснялись. Покупали цветы совместно — ребята с девушками. Нести же их к дому Панасенко всё же довелось последним. И только во дворе ребята забрали цветы из девичьих рук и уже в доме торжественно вручили имениннице. И та была очень тронута таким неожиданным вниманием. Правда, научились юноши дарить цветы своим возлюбленным и даже открыто приходить с ними на свидание уже довольно скоро — в студенческой среде, да ещё в столице, это было уже обычным делом.

Подарки Лене дарили, как она и просила, недорогие, но самые разнообразные. Здесь были и различные автоматические перьевые ручки, и книги (в том числе и «Три мушкетёра» Александра Дюма) и небольшие настольные светильники или бра, навороченные расчёски и даже очень красивый футляр для очков. Когда все одаривали именинницу, в сторонке как–то нерешительно мялись Виктор Самойлов с Любой Великановой. Когда, наконец, все закончили дарить подарки, Виктор несмело сказал: