Рена Юзбаши: Целая вечность и на минуту больше-1

— Так значит, ситуация заключается в том, что секретарша помощника завхоза попросила тебя заняться ремонтом чайника? Ты знаешь, я не хочу, чтобы ты мне отвечал. Все, что я сейчас хочу от тебя, это чтобы ты вышел из кабинета и тихо закрыл за собой дверь, а вернуться можешь после обеда.

Каждый раз после таких разговоров я несся к начальнику отдела кадров и предлагал осчастливить наше посольство в любой стране таким ценным кадром как Байрам.

На что начальник отдела вполне благоразумно предполагал, что наше ведомство, будучи лицом страны, должно держать Байрама в резерве и посылать его в страны накануне разрыва дипломатических отношений с ними. Любые другие варианты могут привести к самым трагичным последствиям: начало войны с ядерной державой и, как следствие, аннексия нашей страны, приостановление членства в ООН, ОБСЕ, прекращение партнерства с НАТО, ЕС, разрыв отношений со страной, прежде дружественной нам. Всякий раз, признавая в душе правоту старого кадровика, любовь к Родине побеждала во мне инстинкт самосохранения. Именно это и привело к тому, что дольше всего Байрам работал в моем отделе, целых семь месяцев, что было его личным рекордом. Собственно говоря, ни у него, ни у меня выбора не было — других отделов, где бы он до сих пор не работал, просто не осталось. Его лицо, девственно чистое от интеллекта, пугало даже видавшую виды канцелярию.

Именно эти мысли, а также пространственный дебилизм, болезнь среди мужчин крайне редкая, поразила меня с новой силой и помешала мне выйти следом за Байрамом. Прямую связь между моими попойками и неумением ориентироваться в пространстве моя мама, не зная медицинского термина «пространственный дебилизм», называла проще: «нажрался вдрызг», чаще всего добавляя наречие «опять». Как бы то ни было, пройти через весь кабинет, не наткнувшись ни на один стол, было выше моих сил.

Я попытался сфокусироваться на экране ноутбука, отогнав мысли о Байраме в самый дальний угол моего сознания, где копил все свои самые затаенные обиды: тяжелое детство без отца, неудачный брак и, как следствие, нелюбимая жена, работа, где моя зарплата приравнена к зарплате официанта в престижном ресторане, и мало утешает, что в непрестижном ресторане официант получает меньше меня.

Как бы мне заставить себя поработать над программой Съезда? О, эврика! Если я до часу дня накропаю концепцию Съезда, то в час сам поеду, заберу свою малышку из школы. Единственное светлое пятно в моей жизни. Моя Миечка… Так, что–то я отвлекся. Концепция Съезда. Что может объединять людей разного возраста, положения? То, что они соотечественники, вернее, осознают себя таковыми. Не спрашивай, что страна сделала для тебя, спроси… Так, это уже было — еще Кеннеди предлагал задуматься над тем, что американец сделал для Америки. А вот это может звучать вполне приемлемо: «С Родиной, для Родины». Очень ничего, как–то даже вдохновляет. Отлично, слоган есть, а это 80 процентов успеха, если не 90, теперь нужна «вода», которая и будет концепцией. А вот это я могу сделать и после того, как заберу Миечку из школы. Побалую и ее, и себя — поедем выпьем ее любимый горячий шоколад, и пусть ее мама хоть лопнет от злости.

— Трещотка моя ненаглядная, ты же не хочешь, чтобы папа оглох на правое ухо?

— Пап, ты знаешь, твое левое ухо мне тоже дорого.

Вот, сразу видно, что мое сокровище: кто еще в свои неполные семь лет может так посадить отца на место?

— Умничка, а теперь помолчи, а то папе дядя министр звонит, ты же не хочешь, чтобы папа остался без работы?

— Очень хочу, но кто бы у меня спрашивал. Все, молчу, — заметив мой негодующий взгляд, она обиженно вжалась в спинку кресла.

— Господин Министр!

— Арслан, что такое? Тебя нет в кабинете?

Действительно странно: обеденное время, а меня нет в кабинете.

— Господин Министр, я вышел руки вымыть, еще две минуты, и я в вашем кабинете.

— Арслан, за две минуты ты успел бы вернуться с обеда, а так через минуту чтоб как штык!

— Малыш, я знаю, ты у меня умница, и папу все равно любишь. В субботу мы обязательно поедем в «Coffee», ладно? А сегодня вечером я вернусь пораньше и почитаю тебе сказку, ладно?

Малыш помотала головой в знак согласия, но в ее глазах сосредоточилась вся скорбь мира. Какой же я подлец, ничего, солнышко мое, повзрослеешь, все поймешь.

— Байрам, что у нас с Турцией, Германией?

— Арслан, я позвонил, но они сказали, что хотят поговорить с Мехти. Что им сказать?