Рейнеке Патрик - Из жизни единорогов

На работе все в благостном расположении духа, библиотекари зовут меня выпить с ними чаю и наперебой расхваливают Штерна. Все сходятся на том, что ему очень полезно со мной общаться, он перестал кидать на сотрудниц мрачные взгляды, он приветлив, он даже улыбается, иногда даже здоровается, обязательно благодарит за принятие требований и раскланивается на прощание. С Лялей так и вовсе перешел на «ты», и она в глаза зовет его «Гошенькой», каждый раз вызывая у него снисходительно ласковую усмешку. Про меня тоже все говорят, что мне на пользу житье с молодым человеком: я стал меньше суетиться (да ну?), выгляжу спокойнее и увереннее в себе (ну надо же!), хожу по залу с достоинством, а не бегом, как раньше (допустим), у меня появилась грация (ого!) и я чаще улыбаюсь (ну, еще бы!).

Я слушаю коллег, и мне ничего не остается, как признать их правоту. Штерн действительно чаще стал улыбаться, особенно дома. А не далее как неделю назад, как раз на утро после нашего выхода на крышу я даже слышал, как он насвистывает за приготовлением кофе. К своему удивлению я узнал сцену заседания синедриона из рок-оперы Вебера, что в контексте его отношения к крестной жертве звучало особенно забавно. Не знаю почему, а меня эта его непоследовательность изрядно порадовала.

Что до меня, то я действительно чувствую себя лучше, чем зимой или осенью. Оно и понятно, нет под боком изменницы-Фейги, стал лучше питаться, утомленный переводами, крепче сплю, больше читаю хорошей литературы на ночь. Насчет душевного спокойствия я в связи с переживаемым по весне любовным томлением не так уверен, но факт остается фактом — я стал лучше спать и перестал торопиться. Не бегаю по эскалатору, не ношусь из зала в каталог и обратно, так что читатели за мной едва поспевают, не грохочу каталожными ящиками. И все это началось с того момента, когда мы стали спать вместе на одной кровати. Очевидно, мое дыхание подстраивается под мерное дыхание Штерна, неторопливой походке я точно научился от него, поэтому я вынужден признать, что его физическое присутствие влияет на меня благотворно. Вот только это не та степень физической близости, которой бы мне хотелось, особенно после того, как я узнал этой ночью о его «тайных желаниях».

По возвращении в читальный зал неожиданно для себя застаю там Фейгу. Как и полагается красивым студенткам, за два месяца до защиты она вспомнила, что не худо бы зайти в библиотеку. Что-то заказывать или смотреть она явно не собирается, но зато вот хоть зашла: уже по одному вопросу можно будет не врать научному. Естественно, мы идем с ней в буфет пить кофе. Я уже перевел достаточно текстов и полагаю, что уж одна-то чашка с порцией мороженого для моей бывшей девушки не станет большим уроном для нашего со Штерном бюджета. Фейга невозможно хороша, и я никак не могу поверить, что мы больше не вместе.

— Ну как там Штерн? — спрашивает она меня с задорной улыбкой, освещенная таким же улыбчивым солнцем.

— А ты, конечно, уже все знаешь? — улыбаясь, говорю я.

— Да уж конечно! — деланно возмущается она. — Между прочим, мог бы и сам мне рассказать. И вообще, хочу тебе сказать, что ты просто негодяй. Приехал за вещами, когда меня не было, практически все оставил, типа, ничего мне от тебя, Фейга, больше не надо… И после этого ни разу мне даже не позвонил! Ни разу!

— Ну, прости, пожалуйста… — действительно, нехорошо вышло. — Я не думал, что ты захочешь со мной встречаться.

— Ничего себе! Не захочу! Ты какой-то странный человек… Нет, ну я подумала, конечно, что ты переживаешь, что надо дать тебе время… Но Стасик! Два с половиной месяца! Если бы не этот твой душка-Штерн, я бы вообще про тебя ничего не знала.

— Мой душка-Штерн?… — переспрашиваю я.

— Ну да! Мы с ним созваниваемся иногда.

— Чего?

— Чего-чего! Твоему молодому человеку не наплевать на душевное спокойствие твоей бывшей девушки. В отличие от тебя! Исправно звонит мне каждые две недели, рассказывает про твое состояние.

— И что же он рассказывает?

— Ну, что ты спать лучше стал, больше не кричишь и не плачешь во сне, что ты музыку стал классическую без слез слушать, что вы ходите на всякие концерты, в кино и в театр. Про то, что у тебя с каждым разом все лучше переводить получается. Про то, что накупили тебе разных обновок… Кстати, пиджак-то тебе в итоге какой купили? Тот самый?

— Какой еще «тот самый»? — хмурюсь я.

— Ой, да ты ничего не знаешь? Неужели он тебе не рассказывал? — тут она вдруг спохватывается, ахает, закрывая рот. — Ой!.. Я, наверное, не должна была тебе говорить. Он же хотел, чтобы это сюрприз был.