Рид Грачев - Ничей брат[рассказы]

Кто–то выключил магнитофон. В стеклах веранды кружился, мутнея, предутренний свет.

— Я не усну, — медленно выговаривая слова, сказал Логинов. — Только вы не давайте мне спать. — И он погладил растопыренными пальцами плечо девушки.

— Я не дам тебе спать, — приложив губы к уху Логинова, сказала девушка.

Логинов изогнул шею и поцеловал девушку в губы.

— Жизнь есть сон… — проговорил моряк, ворочаясь на тахте.

— Не философствуй, капитан, — отозвался Арцеулов, — скука…

— Но сон не есть жизнь… — не обращая на него внимания, продолжал моряк. — Сон есть переходное состояние между жизнью и смертью… Раньше не говорили «умер», говорили «уснул», «успокоился». Вас не смущает, Логинов, эта тема?

— Ладно, тема как тема… — ответил Логинов, — я плохо понимаю.

— …А смерти нет, — сказал моряк. — Мы ничего не знаем о смерти… Никто еще не умер.

Скажи лучше — никто не жил! — крикнул Арцеулов.

— Этого мы не знаем, — спокойно возразил моряк. — Мы даже не знаем, когда мы спим и когда живем… Не хотим знать. Нам это невыгодно, правда, Арцеулов?

— Мне выгодно спать с Лерой, — смеясь, сказал Арцеулов.

Девушка шикнула на него.

— …Все, что люди почувствовали и поняли, все, что они сделали, остается, — продолжал моряк. — Остается все, что они пережили… Поэтому — слышишь, Арцеулов? — людей не надо убивать и, в особенности, мучить. От этого живущим остаются неприятные переживания…

— Да, да, нужно быть гуманными… — дурачась, сказал Арцеулов.

— Да, нужно быть гуманным, — подтвердил моряк.

— Мир и дружба, — поддразнивая, сказал Арцеулов.

— Да, мир и дружба, — серьезно сказал моряк. — Мы работаем на мир и дружбу…

Эти слова просочились в затуманенное сознание Логинова, и он стал напевать про себя: «мир и дружба», «мир и дружба», «мрмрмыридр».

Моряк умолк. Девушка, с которой он сидел на тахте, сказала:

— Поговори еще, Кира…

— Ну вот… — сказал моряк, помолчав. — Есть ли смысл у жизни? Мой начальник, генерал, говорит: есть. В том, чтобы носить брюки, пить, есть… ну и вообще. Победа здравого смысла над превосходящими силами противника… А превосходящие силы — все, что было, и все, что будет. Генерал побеждает потому, что не желает ничего знать… Ну, ладно… В двадцатом столетии замучили много людей, и все их мучение осталось. Ничего интересного: боль, глупость, страх, подлость, горе… Надо быть бревном в сапогах, чтобы этого не ощущать. А внимание обращать на это бессмысленно. Бесполезно. Был бы я не такой умный, приснился бы мне сон со значением. Сон ведь — в картинках, как кино… Знал бы я тогда, что мне делать, как мне жить, в чем моя беда… Картинки бы все показали… Вот что такое — не везет. Предки мои неверующие, красная профессура, сам я ни во что не верю. Душа не простая… Везет же некоторым дуракам!

— Слышишь, Логинов? — спросил Арцеулов.

— Что? — вздрогнув от оклика, сказал Логинов. — В чем дело? Я хочу спать…

— Эх, Кирилл, — с насмешливым укором сказал Арцеулов, — чуть–чуть не заработал мне полета…

— Полета? — переспросил Логинов. — Это ты заплатишь мне утром…

— Ты, Зина, щипай его, чтобы я проспорил! — крикнул Арцеулов. — Иначе уснет!

— Не усну… — пробормотал Логинов. — Только… вы меня не будите…

Арцеулов рассмеялся. Логинов не спал и даже не дремал, опьянение подействовало на него неожиданно удачно: оно подпирало его изнутри, сохраняло некоторую бодрость, помогало отталкивать впечатления, которые могли быть сейчас ему неприятны. Девушка, прижимаясь к нему чутким боком, вздрагивала всякий раз, когда его тело начинало оседать.

— Везет же дуракам, — ни к кому не обращаясь, повторил моряк. — Но дурак и есть дурак, ничего–то он не понимает… Уверен, что нашему генералу снятся сны со значением, а он как–то умудряется их не смотреть. Наверное, закрывает во сне глаза… Жизнь — сон, а сон — без смысла… И боязно жить, непонятно, куда… Может быть, и это сон со значением, только мы не умеем читать? А если б умели! Ух, какие мы некультурные люди! Смерти боимся, а ведь мы бессмертны, только находимся в переходном состоянии и держимся за него, как пьяный за стенку! Поддерживаем его… Засоряем жизненное пространство. Это же — проникающая радиация, вот что это! Надо читать сон со значением и отнимать пространство у страха, пыток, боли… Надо читать, читать…

«Хорошо тебе, философ…» — с трезвой злостью вдруг подумал Логинов, отпихивая от себя мучительную память. Девушка отпрянула от него и, когда он успокоился, снова прижалась, скользя нервными пальцами по его плотной руке.