Кадзуо Исигуро - КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

Мама продолжала смотреть куда-то мне за спину, но теперь ее взгляд стал озадаченным.

— Простить Вьюрка? Вы сказали — простить Вьюрка? — Она просияла. — Мой мальчик. Говорят, у него все хорошо. Но с ним никогда ни в чем нельзя быть уверенной. О, я так за него тревожусь, вы даже представить себе не можете!

— Тебе это может показаться глупым, — сказал я Дженнифер, когда месяц назад мы снова вспоминали то путешествие, — но только когда она это произнесла, только тогда я понял. Она никогда не переставала любить меня, несмотря ни на что. Единственное, чего она всегда хотела, это чтобы у меня хорошо сложилась жизнь. А все остальное, все мои попытки найти её, спасти мир от гибели — все это было ей глубоко безразлично. Ее любовь ко мне оставалась с ней всегда и ни от чего не зависела. Понимаю, это не кажется столь уж удивительным. Но чтобы понять это, мне понадобилась вся моя жизнь.

— Ты действительно думаешь, что у нее в сознании даже не забрезжила мысль о том, кто ты? — спросила Дженнифер.

— Я в этом уверен. Но она сказала то, что думала, и понимала, что говорит. Мама сказала, ей нечего прощать мне, и была искренне озадачена предположением, будто я перед ней виноват. Если бы ты видела ее лицо в тот момент, когда я первый раз произнес свое детское прозвище, ты бы тоже не сомневалась. Она никогда не переставала любить меня, ни на миг.

— Дядя Кристофер, но почему ты так и не сказал сестрам, кто ты на самом деле?

— Не знаю. Это может показаться странным, но я решил не говорить. Кроме того, я не видел смысла в том, чтобы увозить ее оттуда. Судя по всему, ей там было хорошо. Не то чтобы она была счастлива, но она напоминала человека, которого наконец отпустила боль. Дома, в Англии, ей не было бы лучше. Это все равно что спросить у человека, где ему лучше было бы покоиться. Когда она умерла, я подумывал о том, чтобы перезахоронить ее прах здесь. Но опять же, по здравом размышлении, отказался от этой мысли. Всю свою жизнь мама провела на Востоке. Думаю, она сама предпочла бы остаться там.

Стояло морозное октябрьское утро, мы с Дженнифер шли по продуваемой ветром аллее в Глостере. Я провел предыдущую ночь в гостинице неподалеку от пансиона, где она сейчас живет, и зашел за ней вскоре после завтрака. Вероятно, мне не удалось скрыть грусти, когда я увидел, насколько убого ее нынешнее жилище, потому что, несмотря на холод, она сразу предложила показать мне вид на долину, открывающийся с церковного двора. Я заметил впереди ворота фермы, но прежде, чем мы с ними поравнялись, Дженнифер заставила меня сойти с дорожки и провела через дыру в изгороди.

— Дядя Кристофер, иди сюда, посмотри.

К перильцам над обрывом нам пришлось пробираться через заросли крапивы. На склоне, спускавшемся к долине, я увидел поля.

— Чудесный вид, — сказал я.

— С церковного двора видно еще дальше. Ты никогда не думал о том, чтобы тоже перебраться сюда? Лондон стал слишком перенаселенным.

— Да, он теперь не такой, каким был, это правда.

Мы постояли немного, наслаждаясь прекрасным видом.

— Прости, — сказал я, — давно не приезжал. Наверное, уже несколько месяцев. Страшно вспомнить то, что случилось.

— Ах, да не стоит тебе так обо мне беспокоиться!

— А я беспокоюсь. Конечно же, беспокоюсь.

— Все уже позади, — сказала Дженнифер, — весь этот страшный год. Я больше никогда не сделаю такой глупости. Я ведь тебе уже обещала. Просто у меня выдался очень плохой период, вот и все. А кроме того, по-настоящему я никогда и не собиралась этого делать и позаботилась о том, чтобы оставить себе лазейку.

— Ты же еще молодая женщина, Дженни. У тебя впереди вся жизнь. Сама мысль о том, что тебе это могло прийти в голову, угнетает меня.

— Молодая женщина? Тридцать один год, ни детей, ни мужа. Какое-то время, конечно, у меня еще есть в запасе, но, знаешь ли, мне придется собрать всю свою волю, чтобы снова пройти через это. Я так устала, иногда мне кажется, что лучше всего было бы жить тихо и одиноко. Работать в каком-нибудь магазине, ходить в кино раз в неделю и никому не доставлять неприятностей. Что плохого в такой жизни?

— Но это тебе не подходит. Это будет совсем не та Дженнифер, какую я знаю. Она усмехнулась:

— Однако ты ведь не знаешь, каково это — женщине моего возраста пытаться найти любовь в таком месте, как это. Хозяйка и постояльцы начинают шептаться у меня за спиной каждый раз, когда я выхожу из своей комнаты. Что прикажешь делать? Дать объявление? Не то чтобы их перешептывания меня задевали…