Эльдар Ахадов - Северные рассказы и повести

Тем более, что Владимир Станиславович, поджидавший нас в своем дорожном лагере на развилке «Восток- Запад», сказал, что даёт нам в поддержку всю свою технику: два «Кировца» и три «болотника» (бульдозеры с широкими гусеницами, позволяющими двигаться по заболоченным местам). Он же познакомил нас с дорожным мастером, которому поручил дорожное обслуживание всей западной дороги.

— Вот, знакомьтесь: Сергей Борщов, — представил Станиславович своего подчиненного странно сдержанным голосом.

Перед нами стоял здоровенный детина лет сорока в зимней спецодежде с надвинутой по самые брови шапкой ушанкой. Широкое, простоватое лицо с усами, похожими на моржовые из советских мультфильмов пятидесятых годов. Растерянный до робости взгляд большого ребёнка (Ох, ты, Господи! Начальство приехало! Что делать–то? Куда податься? Ох, пропал я, пропал!).

— Так, Сережа! Организуй всё как положено! Ты знаешь, что на тебя все жалуются?

— Кто? Где? Не знаю я ничего, Владимир Станиславович. Не знаю.

— Вот и плохо, что не знаешь! Живете здесь, даром харчи переводите! Совсем распустились! Когда работать начнёшь? Отвечай!.. Ладно, молчи. Сам вижу, что из тебя толком слова не вытянешь. Смотри, Борщов, доиграешься. Мне Зверев всё про тебя доложил, как ты бездельничал, пока он вот с этими ребятами, рискуя жизнью, пробивал восточный зимник на ГТТ! Ты хоть знаешь, что восточный зимник уже проложен? Молчи, всё равно ничего путнего от тебя не услышишь! Смотри у меня!

Слушая Станиславовича сейчас только начинаю догадываться, что Зверев и есть тот самый пройдоха, который, оказывается, напел своему начальству, как он с лоботрясами из ГТТ, которое сожрало у нас впустую уйму времени, чуть ли не кровь проливал, якобы прокладывая восточную дорогу! Это ж надо так уметь языком всё с ног на голову перевернуть! Теперь уже моему возмущению нет предела!

Эх, и времени объяснять–разъяснять тоже нет. Вернемся: лично открою глаза Станиславовичу на его хвалёного ухаря Зверева. «Помощничек» геройский нашелся…

Ладно, ещё неизвестно, каков этот тюха–матюха Борщов. Может, та ещё птица. Короче, тут явно ухо надо востро держать со всеми.

Борщов просится в нашу «газушку», так как до бульдозера с вешками в санях ещё добраться надо: он возле реки, на которой мы тогда запнулись, дорогу разглаживает.

Ах, ты, бедолага! Надо же было не сообразить, что в долгую дорогу идём: чуть продукты с собой не забыл взять. Мы уже поехали, когда Гамза ему про продукты подсказал. Тогда только выскочил он за коробкой с хлебом, чаем и консервами… Прикомандировали Борщову впридачу парня молодого — вешки ставить. Едем быстро, потому как дорога, на удивление, гладкая и ровная, натоптанная борщевскими мужичками.

Вот и река. Пока нас не было, оказывается, здесь уже сделан надежный выезд к реке и есть бульдозерные следы до неблизкого противоположного берега.

— Значит, так, Сергей, — объясняю, вероятно, не шибко смышленому дорожнику ситуацию, — у твоего бульдозера средняя скорость около пяти километров в час, а у нашего вездехода при хорошем раскладе даже по голой тундре может быть и двадцать пять, даже тридцать км в час. Мы тебя дожидаться не будем. Иди по нашему следу и расставляй вешки вдоль дороги. Но учти: бака с горючим тебе хватит только на треть пути! Дальше не ходи, возвращайся для дозаправки. Или же ползи до двадцать восьмой скважины, это примерно две трети пути, там люди работают, и проси горючего у них. Они ждут нашей дороги, как манны небесной., а следовательно, в горючем тебе отказать не должны. У нас на вездеходе сверху две полные бочки горючего. Учитывая почти полный бак вездехода, нам этого хватит, чтобы вернуться без дозаправки. Всё понял?

Кивает головой, мол, да, понял. Но меня гложут сильные сомнения. Ладно, деваться некуда. Поехали.

Выезжаем на лёд. Недавно совсем, в городе, весьма далеком отсюда, дыша перегаром, рассказывал мне разные страхи про этот переезд один топограф. Глубина реки здесь доходит до тридцати метров. Рядом с местом выхода на лёд впадает в реку Мессояху глубокая, как каньон, речка с быстрым течением, а потому лёд здесь толстым и надежным редко бывает. Если вообще бывает. А ещё случается так, что подо льдом образуется пустота, «воздушный колокол». Именно туда провалился в прошлом году вездеход МТЛБ, неосмотрительно пытавшийся сходу выехать на реку. Неделю вызволяли. Хорошо ещё, что никто не утонул.

Но та зима теплая была. В этом же году — морозы медвежьи, почти месяц стоят. Авось ничего плохого не случится. Тем более, что следы бульдозера впереди уже есть. Удачно реку проскочили и пошли «намётом» по старому маршруту прошлогоднего зимника: кустов ломать не нужно, ибо «пролом» в низкой пойменной части сделан в прежние годы нормальный.