Владимир Пронский - Стяжатели

— Слушай, Петро. Тут дельце одно нарисовалось. Надо кое–что проверить!

— Хоть сейчас ребят пошлю! — раздалось в трубке.

— Не торопись. Дело неспешное. Если помнишь, до меня у главы работал водилой Шишкин, зовут Николаем. Живет он на Фабричной улице, в бараке, номер дома не помню — он один там остался. Пробей этого Шишкина по своей базе и разузнай, где он работает, живет ли постоянно в Княжске. В общем — поподробнее всё. И, сам понимаешь, без огласки, что называется, не в службу, а в дружбу. Завтра — понедельник, вот и займись с утра, будь добр!

— Всё понял, Тимофеич! Как узнаю — доложу!

Гунько перезвонил через полчаса и с места в карьер:

— Докладываю! Шишкин Николай Александрович, 1984 года рождения, уроженец Княжска, разведен, детей не имеет, проживает с матерью Шишкиной Анной Валентиновной по адресу: улица Фабричная, дом14, квартира шесть. Работает на ткацкой фабрике водителем. В настоящее время жильцы в указанной квартире отсутствуют.

— Молодец, оперативно работаешь! Узнай завтра, появится этот Шишкин на работе или нет?

— Антон Тимофеевич, дорогой, ты уж не скрывай, если что–то случилось или в чем–то его подозреваешь? Мои ребята из–под земли достанут, на аркане приведут!

— Не суетись раньше времени. Делай, что тебе говорят.

— Всё понял. — не стал надоедать Гунько.

На следующий день он позвонил Самохвалову до обеда, и сразу с места в карьер:

— Докладываю! В настоящее время Шишкин находится в очередном отпуске и на работе отсутствует, нет его и в квартире. Мать же его на прошлой неделе скончалась, похоронена на княжском кладбище.

— Спасибо, Петро! Ты даже не знаешь, как помог!

— Всегда пожалуйста! Будут еще проблемы — сразу звони!

Самохвалову ничего не стоило догадаться о месте нахождения Шишкина. «Конечно же, у Лады, демон, залёг! В чужой квартире нежится! Погоди! Сегодня же вышвырну!» — мстительно подумал Самохвалов, и эта мысль неожиданно прижилась и не давала покоя до конца дня. А как подошло время ехать домой, то, спустившись к машине, Антон Тимофеевич сказал водителю:

— Сегодня, Максим, пешком домой пойдешь или тебя подвезти?!

— Да ладно. — растерялся тот, не посмев спросить, для чего понадобилась шефу тачка, и отдал документы на машину.

— Вот и правильно. Прогуляйся, подыши свежим воздухом! — по–отечески сказал Самохвалов водителю, неожиданно позаботившись о его здоровье.

Собственное поведение показалось Самохвалову все–таки присказкой, потому что сама сказка была впереди, и заключалась она в самом Антоне Тимофеевиче, вдруг заразившемся неуемным азартом, как на настоящей охоте. Только охотиться ему предстояло на собственную дочь, вернее на того, кто сейчас у нее. То, что Шишкин находится с ней, — в этом и сомневаться не приходилось. Потому что не настолько он богат, чтобы отдыхать на зимних курортах; к тому же мать недавно схоронил. В утешении сейчас нуждается. А тут Лада подвернулась.

За вереницами мыслей, Антон Тимофеевич не заметил, как домчался до Московской кольцевой автодороги, и только тогда понял, что почти приехал, когда попал в объятия многоэтажек. Остановив машину у нужного подъезда, он уверенно вошел в подъезд, кивнул консьержке и пешком поднялся на второй этаж. Он уж было собрался позвонить, но в последний момент передумал, достал ключи, открыл дверь в коридор, попытался вставить ключ в дверь квартиры, но ключ наткнулся на преграду. Пришлось позвонить. Сперва за дверью никакого движения, а потом Самохвалов различил голос дочери:

— Кто там?!

— Это я, дочка! Открывай! — потребовал Антон Тимофеевич.

Не сразу, но Лада открыла, а когда дверь отворилась, то

испуганно спросила, удерживая на груди цветастый халат:

— Даже не позвонил!

— По делам был в Москве, решил заглянуть, посмотреть, как ты устроилась. Мама волнуется. — торопливо говорил Самохвалов, разглядывая обувь в этажерке, одежду на вешалке. Хотя чего разглядывать — всё на виду: вон они, башмаки сорок пятого, наверное, размера таращатся, и куртка полстены заняла. — Ты одна? — все–таки спросил он, услышав шум воды в ванной комнате.

— У меня гости.

— Шишкин?

— Он! Ну и что дальше?!

Самохвалов по–хозяйски разделся, прошел в комнату, насмешливо сказал:

— Хотя бы чаем отца угостила!

Лада молча ушла в кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла чашка с чаем и мелкая тарелка с бутербродами. Поставила поднос на журнальный столик и присела на краешек кресла, напряженно ожидая развития событий. Сам же Антон Тимофеевич, похоже, только и ждал встречи с гостем дочери. Это Лада сразу заметила и попыталась смягчить напряженное молчание, спросила о матери, на что отец, отхлебнув глоток чаю, буркнул односложно: «Нормально.» Разговора явно не получалось, Лада это поняла и не стала более заискивать, ушла в кухню и стала дожидаться, когда выйдет из ванной комнаты Николай, чтобы успеть предупредить об отце.