Юлия Ганская - Гравитация

Внезапно вернувшееся в мельчайших деталях начало нашего знакомства заставило меня ощутить, как выпитый виски хочет выбраться наружу. Я пришла в такой ужас от мысли, что всё это мог сделать Гаспар прямо у меня под носом, что мышцы ног свело так, будто я опустила их в ледяную воду. Эта мысль выглядела безумной, но почему-то тонкий голосок внутри говорил, что я вижу того Гаспара, которого хочу видеть и которого он позволяет видеть. А что есть на самом деле — кто может знать, кроме него самого?

Гаспар по-прежнему смотрел вдаль, по его губам блуждала улыбка. Я была уверена, что он тоже сейчас вспоминает день нашего знакомства, правда мысли у него были явно более приятные, чем те, что одолевали сейчас меня.

Мне нужно было что - то сделать, чтобы увести его внимание в сторону от этого опасного мига. Я опрокинула флягу, поглощая остатки виски, а затем закашлялась, ощущая, как капли, попав почти в дыхательное горло, заставляют все внутри сжиматься.

— Все нормально, — хрипло заверила я обеспокоенного Гаспара. Его умиротворенность и довольство исчезли так же бесследно, сейчас передо мной был собранный человек, в глазах которого явно мелькали мысли о том, что следует сделать в следующую секунду, если дела пойдут из рук вон плохо. Кажется, я добилась того, что хотела.

— Надо вернуться в город, — он поднялся, помогая мне встать. Клянусь, я была совсем не против того, чтобы Гаспар садился за руль. Я даже на секунду допустила, что это будет даже лучше. Но для кого? Что даст тот факт, что полицейские могут задержать его?

Мы выезжали на вечернее шоссе, а меня медленно отпускали страхи. Отпускали, но не уходили. Черт возьми, голова отказывалась согласиться с доводами нетрезвой фантазии.

— Тебе лучше? — Прервал мои размышления Гаспар. Он изредка бросал на меня взгляды, но я постаралась повернуться к окну так, чтобы моё лицо было недостаточно четко видно.

— Да, все нормально. Я единственная в семье, кто абсолютно не умеет пить что - то крепкое.

— Не уверен, что это можно считать недостатком, — Гаспар усмехнулся.

Зазвонил телефон, настойчиво привлекая внимание к себе, и мне захотелось выкинуть его в окно, лишь бы не видеть, как на экране светится номер бывшего. От брошенного вскользь взгляда Гаспара не скрылось то, что я на секунду помедлила, прежде чем отклонила вызов.

— Наверно, — заявила я, продолжая, как ни в чем не бывало, разговор о спиртных напитках, — скажу это в следующий раз мужу сестры, когда он будет рассказывать о пользе хорошего алкоголя.

Дорога тянулась бесконечно долго, а я пребывала в хаосе мыслей. В этот раз Гаспар не проводил меня до дома. Я выскочила из машины сама, сама помахала ему на прощание. Дошла до двери, ощущая, как наблюдательный взгляд смотрит мне вслед. Дверь я закрыла на оба замка. Прошлась вдоль окон, смотря на то, как машина медленно отъезжает от дома.

Несмотря на то, что мне ужасно не хватало горячего кофе, я не рискнула включить свет на кухне. Практически наощупь добралась до спальни, попутно разбив колено об угол лестницы. Было идиотизмом думать о том, что человек, которого я только что оставила в машине, выбрался из нее и следит за домом. Но паника и подозрение, как заразная болезнь, никак не хотели отпускать меня. Я задернула шторы, проверив сперва задвижки на окнах, подтянула к себе ноутбук и устроилась поудобнее.

Конечно же, розовый фотограф уже заботливо посадил зерна своей работы, его фотографии украшали несколько статей о происшедшем. Я выбрала одну и щелкнула по картинке, заставляя ее максимально увеличиться.

Лица жертв ни о чем не могли мне сказать главным образом потому, что я могла вспомнить только одного из тех, кто напал на Гаспара. Сколько не пыталась, но память сообщала, что о них мне даже сказать нечего. Я была слишком занята пострадавшим от их кулаков Гаспаром. У меня не было никаких доказательств того, что мой абсурдный домысел является хотя бы на четверть правдой. Более того, я подозревала человека, сделавшего мне гораздо больше добра, чем моя сестра за последние двадцать лет. Почувствовав себя еще более омерзительно, я заползла под одеяло. Вот только какая-то часть мозга, еще окутанная виски, упорно шептала, что я не знаю ничего, и вполне возможно, что появившиеся сомнений далеко не так безобидны, как кажутся.

— Ты, конечно, не захочешь даже выслушать меня, но я все равно попрошу. Позволь просто пригласить тебя на этот вечер.