Сергей Гаврилов: Доспехи

— как же тогда отличить фантазию от реальности?

— да никак. посуди сам — мы с тобой вымышленные герои, продукт творчества. но вот мы сидим здесь, на этом вымышленном песке, у этой вымышленной воды, и вполне себе реально беседуем. я могу тебя потрогать, могу рассмешить. а могу довести до слез. и ты в отместку можешь проткнуть меня копьем… хотя копья у тебя нет… но не важно — переехать мотоциклом. вот и решай, где тут фантазия, а где реальность. есть ли эта граница, и нужна ли она.

— я могу выдумать копье.

— вот–вот.

— творчество — опасная штука.

паромщик заулыбался.

— с другой стороны, оно позволяет безнаказанно проделывать вещи, за которые в условной реальности реально получить совсем не условный срок.

— безнаказанно?

— да что ты серьезный такой! cheer it up, amigo! on the road to happiness joy is the ferrari.

дон кихот перевел взгляд на паромщика.

— что ты называешь творчеством?

— помимо того, что это обратный разрушению процесс, это еще и особый взгляд на вещи, особое отношение и особый подход. непрекращающийся поиск новых путей, стремление к уникальности выражения. чем бы ты ни занимался. божественная энергия созидательна, и поэтому творчество помогает нам сдерживать зверя и способствует раскрытию нашей истинной природы. его высокая задача — напоминать людям о самом главном. чем больше будет таких напоминаний, тем лучше. чем больше проломов в стене, тем больше света.

— любую брешь в стене можно заклеить банкнотами.

— значит, нужно пробивать новые. до тех пор, пока стена не рухнет.

дон кихот горько усмехнулся.

— …and the world will live as one. nice to meet you, john.

— тебе это может казаться сколько угодно нелепым, но так и есть. попробуй создать что–нибудь. и постарайся учесть при этом ошибки твоего создателя.

— и в чем же, по–твоему, он так грандиозно ошибся?

— это только тебе решать. я могу сказать одно. мы не должны забывать, что наши создания могут жить собственной жизнью, независимо от нас и нашей воли. твой создатель попытался тебя убить. но вот ты сидишь передо мной, и тебе плохо.

— где бы еще занять человеколюбия для всех этих напоминаний. швед прав в том, что обмануть можно только того, кто хочет быть обманут. так же и спасти можно только того, кто хочет быть спасен. знание входит в открытые двери.

— если человек помог себе и хочет помочь другим, ему прежде всего следует позаботиться о тех, кто уже находится на одной с ним волне. даже если вокруг таких наберется ничтожно мало. нужно поддержать их, помочь им преодолеть чувство отчуждения, придать уверенности, уберечь от отчаяния. дать каждому из них понять — да, ты на луне, приятель, но ты здесь не один. вот это важно.

— по такому же принципу создаются секты.

— в том–то и дело, что нет. волна одна. и нет никаких других. свет, амиго. свет.

— человеку может показаться, что он правильно настроен, но…

— не может. бог, свет, абсолют, счастье — это все синонимы. и если это есть в тебе, если ты это чувствуешь… ты не спутаешь это ни с чем.

— а если в тебе этого нет?

— ищи. he who seeks finds. а когда найдешь, не теряй. потому что это как камертон — все, что человек делает, должно быть настроено по нему. и тогда человек перестанет спотыкаться о выбор. он всегда будет знать, по какой дороге пойти. его жизнь станет если не простой, то понятной — никаких больше поисков смысла.

дон кихот разом выдохнул и посмотрел в сторону парома.

— заводи.

— все не так просто, амиго.

— что опять?

паромщик на секунду завел руку за спину и предъявил дон кихоту кривой, почерневший от времени, изъеденный ржавчиной цирюльничий таз.

— узнаешь?.. странная штуковина, да? flying saucer lost in space. однажды ты поклялся им завладеть. и завладел. и возгордился.

повертев таз в руках, паромщик резко швырнул его в сторону моря. тот взмыл в воздух тарелкой фрисби, описал широкую дугу и приземлился аккурат на палубу парома. раздался хлопок, и на глазах у замершего дон кихота машина, пусть и стояла у самого берега, целиком ушла под воду.

паромщик брезгливо скривился.

— тяжелый, зараза.

дон кихот вскочил на ноги.

— какого черта?! ты что наделал?!

— я?

— ты что наделал, я тебя спрашиваю?!

— успокойся, амиго.

— ты рехнулся?! я таскаюсь сюда, как проклятый, терплю твои оскорбления — все, чтобы только уплыть! ах ты…

дон кихот наклонился к паромщику, ухватил его за лацканы и притянул к себе.

— тебе нравится надо мной издеваться? да? ну скажи! мнишь себя самым умным? сто лет как впал в каннабиоз, а тут на тебе, цирк приехал! так?!