Виталий Московенко - Золотой ретривер

Теперь, когда я вернулся с мира вольных интерпретаций, можно продолжать. Ян, не без помощи интегрированного сетевого адаптера, открыл собственную точку доступа, именованую «FreeFi», как будто так и просящей — «войди в меня, быстрее» (попрошу без пошлых шуток на эту тему). Когда кто–нибудь подключался к этой сети и заходил в веб–браузер, то их приветсвовала, так называемая, «welcome–страница». С дружелюбными оттенками цветов, красивым интерфейсом, хорошими фразами, вроде, «мы делаем интернет доступным для всех и для каждого. Но лишь для тех, кто находится рядом с нами. Будьте с нами». Но вот официальный человек, сидевший в другом конце зала с Macbook'ом на столе, рассчитывал, что запрос кредитных данных, с помощью которых пользователь заплатит один доллар для частичных расходов «свободного покрытия», тоже является дружелюбным. Данное предположение оказалось ложным.

Запустив системный кейлоггер в сети, Ян смог «прочесть» все — от имени, на которое зарегистрирована карта, до CVV-кода и места проживания персоны. Разумееться, если потерпевший здесь завтракает, то он потеряет немногое. Но для Яна с Марком — это очередная марка в их коллекцию. Теперь, самое сложное — рыскать по интернет–магазинам, которые принимают оплату кредитными картами, и искать полезные вещицы, которые принесут удовольствия ровно столько же, сколько радости приносят байки о Деде Морозе детям. IT-специалисты могут сказать, что, если вы обналичиваете счет на каком–нибудь сайте, то ваше местонахождение и личность можно вычислить. Но черт!.. Вы и вправду думаете, что у ребят не хватило мозгов воспользоваться взломанным прокси–сервером и ботнетом? Тогда вы попросту не дооцениваете героев.

Непонятно откуда в зал проникает музыка жанра блюз:

Тем временем, слушая песни Ледбеттера, Ян ходил по интернет–магазинам, искушавшими прикупить себе что–нибудь. «Грязными деньгами» можно расплатится за довольно неплохие вещички — от банки газировки Mountain Dew до вагона, наполненого ликвидированым азидом свинца. Ян давно заметил тягу ко всему взрывоопасному. Порой казалось, что он любит играть с огнем даже больше, нежели «Разрушители легенд».

В его доме лежит коробка детонатора, которая обязательно среагирует, если откроется входная дверь. В его организме расщепляются 70 мг амфетамина и 0.2 грамма амобарбитала. Первый позволяет мозгу и телу действовать сообща и собранно для того, чтобы увидеть момент, когда дверь дернется, второй же — дурманит, доводя до стадии наркоза, для того, чтобы не чувствовать боли от ударных вибраций и последующих ожогов. Такая себе карусель эмоционального состояния, когда ты думаешь, что можешь ходить по воде, но хоть это и неправда, ты не утонешь, ибо работники психиатрической больницы дали тебе спасательный жилет.

А с восточной стороны дома почтальон опускает открытку в щель, и будто в ответ на это мирное действие гремит взрыв, подхватывает почтальона, как цунами — винную пробку, и отшвыривает назад, на середину лужайки. Вынырнув из мучительного небытия, когда сознание кое–как упорядочилось, хотя бы, чтобы оценить беспорядок на лужайке, разом сделавшейся похожей на вздыбленное валами изумрудное море, — почтальон слышит звон в ушах. Этот звон постепенно заполняет разломы, произведенные взрывом в тверди восприятия. Почтальон отупело поднимается на четвереньки и наблюдает время, капающее красным с кончика розбитого носа. Он так и стоит на четвереньках, ошарашенный, ничего не замечая, кроме своего кровоточащего носа и осколков бывшего окна, разбросанных окрест, покуда хруст стекла под чьим–то ботинком у крыльца коттеджа не побудит почтальона вскочить на ноги и широко открыть круглые от ярости глаза.

— Что за… — восклицает он. — Какого дьявольского черта… — он пошатывается, крепко прижимая свою сумку к ширинке, будто страшась повторного посягательства на естество.

Легкий, пахнущий горелой ватой дымок развеивается, открывая взору высокого молодого человека, чье лицо вымазано сажей и осыпано табачной крошкой. Почтальон видит, как этот опаленный призрак наклоняет голову, встречая вопрошающий взгляд, и облизывает почерневшие губы над обгорелыми остатками едва ли отросшей бороденки. Миссия провалена. Поначалу лицо имело вид бледный и потерянный, но тотчас черты складываются в маску щеголеватой надменности, комичная закопченость физиономии еще более оттесняет это нестерпимое выражение высокомерия и презрительности, делает его до того насыщенным, что в нем видится не искусственность, но скорее карикатура на снобизм, исполненная искусным мимом. И все же есть нечто в фальшивости этого выражения — быть может, осознанность фальши — что премного усугубляет язвительность насмешки. Почтальон снова принимается возмущаться: