Роман Лерони - Не говорите с луной

— Въе…ть по мозгам старлею, — со злым и сочным плевком порекомендовал Шевалье. — Сдохнет, сука, на камнях — никому не жалко.

— Захлопни хавало, Шевалье! — подступил к нему Сотка. — Ты меня знаешь: накормлю прикладом — запомнишь! Я сказал! Старший старлей. Твоё дело топать, тянуть и толкать.

Он отошёл от группы, чтобы подойти к офицеру, который стоял немного в стороне, пытаясь совладать с усилившимся ознобом.

— Не трясись, старлей, — сказал Сотка, и присел. — Надо покумекать, что делать.

— Идти, — выцедил сквозь зубы, стиснутые судорогой в челюсти, Левченко, и пошёл вниз, обходя Сотку и его группу, сгрудившуюся на тропе, пошёл туда, где гремел горный поток. Обернувшись, он увидел, что великан двигался за ним.

— Старлей, гиблое дело! — окликнул он, разгадав намерения командира.

— Дай двух человек покрепче, — стараясь развязать узел судороги в челюсти, громко сказал Александр. — Быстрее!

— Немец! Седой! Ко мне! Быстро! — и когда солдаты подошли, добавил: — За старлеем! Живо! Молча! Делать, что скажет.

— Пузыри полез искать? — сказал Шевалье. За шумом воды было едва слышно, что он говорил, но всё сказанное этим человеком Алек

сандр воспринимал особенно остро. — Пусть топится, урод. Сотка, пошли на хер отсюда.

— Чё надо, старлей? — бесшумно скатившись с камней, спросил Немец, долговязый и вёрткий солдат.

— Немцем–то чего зовут? — спросил Левченко, вглядываясь в темень распадка, ожидая, когда снова появится луна.

— А чтобы Гитлером не звали, — ответил боец, и заржал. Вместе с ним смеялся и тот, которого звали Седым. У последнего прозвище было оправдано внешним видом. Его волосы, как заметил днём Александр, были очень сильно побиты сединой.

— Вот что, Немец: снимайте с автоматов и поясов ремни. Скрепляй их вместе. Держите и мои. Будете меня страховать.

— Ты вообще е…ся, старлей? — охнул от изумления за спиной офицера солдат. — Утопнешь не за х…!

— Ты полезешь? — обернулся в его сторону Александр. Выглянула луна, и в её сине–белом свете он увидел облизанное дождевой водой вытянутое лицо Немца. Что–то тевтонское было в чертах этого человека. Они, угловатые и крепкие, прочностью костей мостили его череп; высекали, словно из камня, волевое тяжёлое, сильно вытянутое лицо.

— Я не дурак, — фыркнул солдат, разбрызгивая стекающую по лицу дождевую воду и слюну.

— Дурак я, — сказал Александр. — Вяжи ремни, б…ть!

— Уже вяжу.

Пока солдаты связывали страховку, Александр, в лунном свете старался выбрать место для брода. Дождь не прекращался, и, казалось, пошёл сильнее. Скоро вода начнёт прибывать. Надо было поторопиться.

Ширина потока была не больше пяти метров. В горах не редко было так, что узкий поток был очень глубоким. За сотни лет вода могла проточить в камнях русла до нескольких десятков метров глубиной. В одно месте чёрная вода поднимала высокие вороты пенных гребней. Они, пересекая русло, образовывали гремящую, стоящую на одном месте водную гряду.

— Готово, — Немец сунул конец страховки Александру, который быстро скрутил из неё «мёртвую петлю», и всунул в неё руку, размещая её как можно выше на плече.

Подошёл Сотка.

— Что надумали?

— Старлей решил дельфином стать, — буркнул Седой, рывками сильных рук, проверяя связку ремней на крепость.

— Ты уверен? — спросил Сотка Александра.

— Не вылезу — пи…те назад.

— Как скажешь, — развёл руками командир отделения, и посоветовал:

— Ты бы снял разгрузку и всё лишнее. Подхватит вода, как одуванчика, со всем этим шмотьём, и на фарш через сто метров размелет.

К этому совету стоило прислушаться. Пришлось отвязывать затянутую на руке страховку и снимать разгрузку и куртку, в карманы которой Александр набил россыпью патронов.

Оставшись в одной майке, штанах и берцах он подошёл к воде. Чёрным полотном она шевелилась и гудела у самых ног. Сотка сунул ему в руки автомат.

— Используй его, как шест. Щупай камни. Я рожок отстегнул и разрядил.

Поблагодарив солдата кивком, задержав дыхание, Александр шагнул в воду. Его тотчас поволокло по течению, накрыло с головой, но ноги тут же упёрлись или в подводный уступ, или валун. Страховка соскользнула с плеча, но остановилась на запястье и немилосердным жгутом скрутила кожу. Он вынырнул. Против ожидания вода была теплее, чем воздух. Дождевая вода, стекая с пропитанных дневным зноем гор, нагревалась. Согревшееся тело быстро обрело прежнюю послушность. Уровень доходил до плеч, и чтобы противостоять потоку, приходилось ложиться на воду и изо всех сил упираться ногами в камень. Держа в свободной от страховки правой руке автомат за приклад, Александр попытался стволом нащупать дно перед собой, чтобы вернуться на намеченную для брода гряду, но автомат уходил в воду полностью, не встречая препятствий. Здесь была глубокая яма, в которую и угодил Левченко, ступив с обрыва.