Роман Лерони - Не говорите с луной

— Как есть натурально, боец. Мужика звали Петей Первым. Поэтому вы тут за бронёй сядьте, и я с вами.

Солдаты сначала неуверенно, но потом друг за другом расселись возле катков БМП, чтобы быть прикрытыми бронёй от пуль и осколков хотя бы с одной стороны, когда, вдруг, начнётся обстрел. Только новобранцы остались стоять, сгрудившись далеко от пыльной машины.

— А вы в очередь стали? — обратился к ним Левченко. — Всех по очереди обслуживать будут в универмаге. Залобов, давай сюда своих бойцов. Костюк, это наше пополнение. Ни один волос мне!.. Как понял? Принимай пополнение.

— У нас этого нет, — нахмурил брови Костюк.

— Чего «этого», Костюк?

— Сами знаете.

— Знаю теперь, раз сказал. Но раз сказал — будешь отвечать. У меня с этим просто.

— Видел, — пробурчал старшина, затем вытянув шею, прокричал: — Залобов, мать твою! Давай сюда. Мне ждать вас? Всё, бойцы, вы в деле, поэтому дышите так, как скажу. Живо сюда!

Пока рассаживались новобранцы, Левченко наблюдал за своим старшиной. По всему было видно, что боец был далеко не прост, как могло показаться сразу. Весьма непрост. Это выдавали его глаза. Костюк подмечал всё. Сколько не оглядывайся на него, всегда увидишь его внимательный взгляд на себе. Александр знал таких людей. Они были самыми надёжными и ответственными. Для себя он определил, что Костюка надо выделять, поощрять и при любом случае особо отмечать его успехи и полезную инициативу, ну, а «раздачи слонов» проводить в интимной обстановке. Такой подход позволял воспитывать очень надёжных заместителей.

— И как же дышать у тебя надо, Костюк? — тихо поинтересовался Александр, внимательно всматриваясь в командира взвода.

Взводник медленно повернул голову и открыто вперился глазами в командира. Его взгляд был острым и уверенным. Его глаза не искали деталей в предмете, они сразу выхватывали суть, и нещадно обыскивали её, определяя надёжность формы и содержание. В «гляделки» с таким лучше не играть: подчинит своей воле сразу и так, что не заметишь.

Отводить первому взгляд не годилось. Молодые пацаны несомненно придадут этому особое значение, и новый ротный командир сражу же получит своей первый «минус».

— Ты решил телепатически передать мне ответ? — спросил Александр, сразу замечая, как растерялся старшина, как задрожал его взгляд. У парня–то образования было не больше средней школы или пары курсов техникума. На это и делалась ставка.

— Никак нет.

— Чего же щупаешь меня зенками, как бабу? Ни титек у меня, ни

жопы, ноги волосатые, да морда не бритая. Солдаты тихонько засмеялись.

— Так как дышать у тебя должны бойцы, а, Костюк? Я твой командир, и должен это знать. Вдруг это толковый подход и я возьму его себе на заметку. Буду использовать, если разрешишь, конечно. И у меня есть чем поделиться. Отдам — не обеднею.

— Строем у меня дышать надо, товарищ командир. Строем, — наконец сдалася старшина.

— Годиться, Костюк. Принято. Итак… Товарищи бойцы, я ваш новый командир роты. Среди этих гор, на ближайшие триста километров я и папа ваша, и мама вам. Я старший лейтенант. Мне двадцать два года. Как и Костюку, например. Но, кто ответит мне, какая между мной и Костюком для вас разница? — Левченко указал на одного бойца, отличавшегося от других более узкими глазами и широким плоским лицом.

— Вот ты скажешь мне?

— Я думаю, товарищ командир…

— Нет, боец, это я для Костюка, товарищ командир. А для тебя, товарищ старший лейтенант.

— Понял, товарищ старший лейтенант.

— Пока ты думаешь, передай мне своё оружие к осмотру и назови себя.

Солдат, отстегнул рожок, передёрнул затвор, выбрасывая из ствола боевой патрон. Сначала он подобрал патрон, затем «всадил» его в рожок, поставил автомат на предохранитель и лишь после этого передал оружие. От автомата остро и сладко пахло горелым порохом и были видны следы нагара на пламегасителе.

— Рядовой Кайбаев. Первый взвод, первое отделение.

— Звать–то тебя как, рядовой Кайбаев?

–

Руслан, товарищ старший лейтенант.

— Кайбаев Руслан Азаланович, семьдесят четвёртого года рождения, призван Столанским райвоенкоматом Башкирской республики два года назад. Весенний призыв. Четвёртый сын в семье. Кроме братьев есть ещё три сестры. Младшей скоро исполнится три года.

— Четыре, — пролепетал боец. Его глаза непривычно округлились.

— Да, четыре, Кабаев. Извини, своего старшего лейтенанта. Я ошибся.

— Да, что Вы, товарищ старший лейтенант… Вы так хорошо знаете меня.