Роман Лерони - Не говорите с луной

— Мне дали только рыбные консервы, селёдку, муку, сухофрукты. Свежих продуктов нет. Сказали, что здесь на базе обеспечат всем необходимым.

— За деньги эти абреки обеспечат тебя не только бараниной, но и медвежьим мясом!

–

Не едал.

— Зря. У нас за Уралом неплохо умеют готовить.

— Хм… Сколько нам в баки не долил дружественный таджикский народ?

— У них бакшиш постоянный: пятую часть они «списывают» на ведение личного сельского хозяйства.

–

Понял. — Он кивнул в сторону бойцов: — Здесь какой взвод: Первый или Второй?

— Первый, — ответил кто–то из солдат.

— Кто командир взвода?

Вышел плотный, сбитый малый в маскировочном халате и с «отточенной» панамой на голове. Он особо ничем не отличался от других солдат по форме, кроме того, что на его панаме красовалась офицерская полевая кокарда.

— Я! Старшина Костюк, товарищ…

— Старший лейтенант. Ты командир взвода?

— Так точно, командир.

Саша вопросительно посмотрел на Сазонова.

–

Из кадровиков только мы с тобой. Костюк второй год на сверхсрочной. Он наш сапёр. Знает дело на зубок, и обучил пару ребят.

— Понял. Спасибо. Костюк?

— Я, командир.

— Стать в строй, — сказал Александр и осёкся. Вряд ли это было похоже на строй. Бойцы стояли просто группкой, настороженно наблюдая за своими командирами.

— Есть!

— Слушай, Костюк. Ты скажи бойцам, чтобы они привели себя немного в порядок. Прибыл ваш новый командир, а вы, как цыгане в таборе! Я всё прекрасно понимаю, и парада от вас не требую. Но подтянуть штаны, отряхнуть пыль с обуви, заправить майки же можно! Ну, что мне тебе, опытному бойцу, это рассказывать?

— Не надо, командир. Я понял.

— Минута времени, Костюк!

— Есть минута, командир!

Пока солдаты приводили себя в порядок, Левченко подошёл к Сазонову.

–

Слушай, Виталий Семёнович… Я смотрел списки личного состава роты. Там числятся командирами взводов два лейтенанта. Один Томин, второй Тихомиров. Костюк должен быть замком. Я так понял, что лейтенанты забили на службу.

— Я в глаза их не видел. Сначала думал, что они в бригаде ошиваются, но оказалось, что это «пузыри».

— Не понял, что за «пузыри»?

— Думаю, что это генеральские сыночки. Сидят под погонами своих папочек где–нибудь в Москве или Ленинграде, носят гражданку, занимаются бизнесом, портят девок–малолеток. А здесь им тянутся надбавки за полевые, фронтовые и по замене. Как–то прискакал тут один полкан из бригады, приказал подписать рекомендации к наградным листам. Наверняка, наши Томин и Тихомиров, уже ввинтили «красные звёздочки». Не вздумай соваться в эти дела — мой тебе совет. Найдут на той стороне со вскрытым брюхом. Тонны топлива можешь тырить, бакшиш тянуть за проходы караванов, морды таджикам бить, но к папенькиным сыночкам не суйся. Я серьёзно. Думаю, что и Кадаев именно за это накопал себе пулю в лоб. Справедливости искал.

— Снайпер? — задал вопрос Александр.

— Ты где–нибудь видел «плётку» на девять миллиметров?

— Нет.

— Вот и я о том. Нашли мы его с Костюком, когда Мурат не вернулся с дозора. Череп ему «макаровым» разнесли. Мы этими пукалками, сам понимаешь, не пользуемся. А у наших узкоглазых братьев у каждого по такой волыне. Сначала отцы–командиры хотели на самоубийство списать, но Мурат был не из таких людей. Мало бы кто поверил в эту чушь. Ну, и «нашли» снайпера… Хотя мы передали им и пулю, которая расплющилась о камни. Он лежал, когда в него стреляли. В затылок… Словно казнили.

— Понятно, Виталий Семёнович…

Осторожно и неуверенно подошёл старшина Костюк. Он остановился в двух шагах и переминался с ноги на ногу.

— Что, Костюк? Сватать меня пришёл?

— Никак нет, товарищ командир. Мы готовы. Взвод к построению готов.

— Неужели ты так взводом командуешь? Вот, старший лейтенант

тебя рекомендует, как знающего дело фронтовика. Сазонов утвердительно кивнул.

— Виноват, товарищ командир, — опустил глаза старшина.

— Виноват, Костюк. Виноват–виноват. Но не так уж, чтобы… Сам понимаешь.

— Понимаю, товарищ командир.

— Тогда пошли смотреть наше войско.

Они подошли к взводу. Бойцы стали быстро строиться, поправлять оружие.

— Чего это вы тут мне «Утро стрелецкой казни» устраиваете? — воз

мутился Левченко. Солдаты недоумённо переглянулись. Саша решил пояснить:

— Есть такая картина, где художник изобразил, как один мужик за одно утро кучу стрельцов положил.

— В натуре? — выдохнул кто–то с изумлением.