Бенуа Дютертр - Любовник № 1, или Путешествие во Францию

— Успокойся, не бойся. Я не хочу тебе зла.

Продолжая идти не останавливаясь, я повторяю эти слова, чтобы самому успокоиться. Огромный возбужденный пес следует за мной вдоль ограды. Наконец ему удается пролезть под оградой и догнать меня на тропинке, ведущей вдоль пропасти. Он лает и пытается схватить меня за икры, а я тихо говорю ему:

— Не бойся, я твой друг.

Каждая секунда кажется вечностью. Коровы на пастбище безразлично смотрят на нас. Вдали снова раздается выстрел. И будто реагируя на него, пес хватает меня за ногу и кусает во второй раз.

Внизу между горными карнизами и свисающими комьями земли виднеется море. Сейчас пес прыгнет и вцепится мне в руку. Мы упадем на траву — прокатимся по откосу несколько метров и с грохотом свалимся на острые камни штранда. И никто ничего не узнает об этом кошмаре. Подумают, что я сорвался по неосторожности. Смерть за спиной проверяет меня на вшивость: ей известно, что рано или поздно я свалюсь в эту пропасть. А пока что мой единственный шанс — продолжать идти и разговаривать с псом. Он немного успокаивается. Вдали виднеется поле.

Тропинка разветвилась, и я отошел наконец от края пропасти. Пес идет за мной. Моя нога кровоточит. Пасть у моих ног злобно лает и жаждет драки. На лугу до самого горизонта никого нет. Новый выстрел разрывает тишину, и я чувствую приближение катастрофы. Но, вместо того чтобы броситься на меня, пес от боли испускает вой и внезапно поворачивает обратно. Он снова протискивается под оградой и бросается к лугу, откуда появился. Обезумев, я продолжаю идти не останавливаясь. Овчарка, пробежав между расступившимися коровами, скрывается в зарослях. Я ничего не понимаю. Мне страшно. Я смотрю на свою окровавленную ногу со следами клыков и на свои брюки, превращенные в лохмотья. Что произошло?

Мое сердце сильно бьется. В поисках человеческого присутствия я замечаю около пруда среди свекольного поля джип 4x4. Мне необходимо с кем-нибудь поговорить, объяснить, что со мной случилось, найти эту бешеную собаку и ее неразумного хозяина. Я, хромая, подбегаю к машине и вижу несколько человек, сидящих на деревянных ящиках перед входом в уцелевший от Атлантической стены заросший бетонный дот, оборудованный под укрытие для охоты на уток. В пруду плавают пластмассовые утки то в одну, то в другую сторону, в зависимости от ветра. Один из мужчин в военной фуражке цвета хаки размахивает ружьем. Приставив ружье к плечу, он целится и стреляет. Его пуля разнесла одну из приманок. Охотники хохочут. Я, запыхавшись, подхожу к ним, но три типа в брезентовой камуфляжной форме не обращают на меня никакого внимания. Или же делают вид, что не замечают меня. Тот, что стрелял, худощавый, двое других покрепче. Я воскликнул:

— Со мной случилась ужасная вещь!..

Они медленно поворачивают ко мне свои рожи. Самый высокий в черных очках. Стрелявший совершенно пьян, как после воскресного обеда. Одутловатые щеки с фиолетовым отливом отвисли. Он смотрит на меня остекленевшими глазами.

— На меня на обрыве напал бешеный пес. Надо предупредить жандармов!

Мужчины не отвечают. Черные очки наклоняются, рассматривая мои порванные штаны. Стрелявший еле сдерживается от смеха, в то время как третий, молодой и наполовину облысевший, притворяется обеспокоенным. Я показываю им на тропинку вдалеке:

— Вон там, на краю обрыва. Вы не слышали, как лаяла собака? Ваши выстрелы возбудили ее. Она бросилась на меня. Посмотрите на мою ногу.

Они переглядываются, после чего худощавый бормочет:

— Мы ничего не видели.

У молодого на шее бинокль. Мне вдруг показалось, что они развлекались и специально дразнили собаку, надеясь, что я упаду. Похоже, мне лучше уйти. Ни слова больше не говоря, я отправляюсь домой, волоча ногу.

На лугу, на окраине деревни, несколько семей запускают бумажного змея. Присутствие родителей с детьми успокаивает меня. Подволакивая ногу, в разорванных в клочья штанах, я подхожу к отцу с мальчиком, увлеченным змеем.

— Будьте осторожны, здесь бродит бешеная собака. Она на меня напала! — говорю я.

Молодой отец бессмысленно уставился на меня. Он принимает меня за сумасшедшего. Ни слова не говоря, он поворачивается к сыну, больше интересуясь летными характеристиками змея, который, войдя в штопор, рухнул недалеко от меня.

Наверное, у меня безумный вид. Я снова двинулся к дому Соланж, которая еще не вернулась. Домработница уже ушла. Я один, звоню в жандармерию: эта собака опасна, она может кого-нибудь загрызть. Дежурный все записал. Но, кажется, он тоже меня не понял. Я настаиваю: