Пётр Самотарж - Одиночество зверя

Старые фотографии рассказывали о радостях и ярких днях минувшей жизни, и Наташа давно перестала перебирать их и домысливать изображения. Не хотела лишний раз напоминать самой себе о случившихся в семье печальных переменах. Теперь мать почти всё своё время посвящала зарабатыванию небольших денег и спасению их от мужа. Последний хотел их тратить, хотя зарабатывал подсобником на рынке не меньше жены. Он даже нашёл работу для дочери — продавщицей в бакалейном ларьке — и вызвал её искренний смех, когда сделал предложение о трудоустройстве.

Наташа не хотела торговать. Занятие казалось ей странным и беспредметным, неосязаемым. К тому же, не хотелось отвечать перед покупателями за качество товаров, закупленных хозяином. И было страшно отвечать перед самим хозяином за счёт денег и товаров. В школе за ошибки и обманы ставили низкие отметки в журнал, в жизни они влекли за собой смутные, но страшные меры наказания. Совершенно незнакомый мир окружил девочку после школы и напугал телевизионными новостями вперемешку с криминальными сериалами.

Жизнь жестока. Наташа усвоила урок не только в теории, но и на практике. Она ещё помнила времена, когда отец работал инженером, и мать после работы ругала его за принесённую домой ничтожную зарплату. Теперь не ругала, хотя жизнь к лучшему не изменилась. Просто раньше отец получал мало денег за квалифицированную работу, а теперь честно отрабатывал свои гроши собственным горбом. Разговаривал мало, смеялся ещё реже, и чаще над собой, чем над другими. Приводил домой приятелей с рынка и пил вместе с ними водку на кухне, а мать заранее отправляла Наташу ночевать к бабушке, от греха подальше. Дочь с отцом никогда не разговаривала о существенном и понятия не имела, страдает ли он перемены в своей жизни. Со стороны казалось, будто он равнодушен ко всему и ко всем, включая себя самого. Книги дома ещё оставались, хотя многие отец потихоньку продал, не видя смысла в чтении.

— Он сможет подняться, — сказала однажды мать, припёртая дочерью к стене.

— Что такое, по-твоему, «подняться»? — крикнула та.

— Чего ты от меня хочешь? Он мой муж. И твой отец, между прочим.

— Он нас не любит.

— С чего ты взяла?

— Я вижу. Вы друг с другом двух слов сказать не можете, не перейдя на крик.

— Он мучается.

— Он нас мучает.

— Я не понимаю, чего ты добиваешься? Ты так ненавидишь родного отца, что готова выгнать его на улицу?

— Выгнать его на улицу, к сожалению, невозможно. Но и жить с ним всю жизнь под одной крышей я не хочу.

— Я не могу с ним развестись.

— Почему?

— Не могу, и всё. Не хочу. Он сможет подняться, мы только должны ему помочь.

— Мама, о чём ты говоришь! Как мы можем ему помочь? Маленького мальчика можно заставить чистить зубы и делать уроки, а как ты заставишь взрослого мужика вспомнить о семье, которую он начисто забыл?

— Он не забыл. У него просто тяжёлый период. Не смог найти себя. Он ведь был неплохим инженером, а теперь не может найти работу по специальности.

— Если он был неплохим инженером, зачем ты регулярно выносила ему мозги?

Мать и дочь крупно поспорили пару раз из-за мужа и отца. Первая безуспешно пыталась объяснить второй необходимость людям жалеть друг друга и помогать в испытаниях, но та отвечала непониманием и даже нежеланием понять. Наташа с детства привыкла видеть в отце покровителя. Он часто вступался за неё, когда мать добивалась от неё послушания и прилежания в учёбе. Наверное, искренне не считал нужным мучить девчонку пустяковыми придирками, если та стремилась к невинным детским удовольствиям. В детстве нужно играть, а не работать.

— Зачем ей собирать игрушки, если завтра она снова будет с ними возиться? — спрашивал он жену и испытывал бесконечную уверенность в собственной правоте.

— Девочка должна привыкать к порядку с детства, — терпеливо повторяла раз за разом жена и не знала, как ограничить супруга в доступе к воспитанию дочери.

— Может, ты ещё заставишь её полы мыть и стирать бельё?

— Со временем — обязательно. У нас домработницы нет, и у неё вряд ли появится. Если девочка не станет воспринимать домашний порядок как необходимость, из неё вырастет женщина-кошмар.

— Ты хочешь из неё самой вырастить домработницу?

— Нет, просто женщину, способную вести дом.

— И эту женщину нужно начинать воспитывать в семилетнем возрасте?

— Нет, ещё раньше. Возможно, ты готов вырастить из неё побрякушку, а я — нет.

Маленькая Наташа тем временем в соседней комнате жадно прислушивалась к звукам ссоры и испытывала тёплое чувство признательности к папе за его желание защитить дочку от маминых строгостей. Она тоже не видела смысла в ежедневной уборке — ведь завтра кукол нужно будет снова рассаживать в кружок на ковре и организовывать званый обед. Но отец всегда терпел поражение, и с громким бессильным рёвом Наташа складывала кукол в большую картонную коробку. В такие минуты она бесконечно себя жалела, но отец никогда не приходил её утешить.