Пётр Самотарж - Одиночество зверя

— Кажется, я в этих краях вообще никогда не бывал.

— Вы же учились в Мытищах?

— Учился. Но в Москву оттуда тогда ездили исключительно на электричках — на Ярославский вокзал. А кстати, какие вам известны упоминания Мытищ в литературе?

— В литературе? — удивилась Юля, задумалась и пожала плечами.

— Никто не обращает внимания, а между тем Наташа Ростова после бегства из Москвы встретила князя Андрея именно на ночлеге в Мытищах. Практически на окраине современных новых Мытищ есть село Тайнинское — что имеете сказать о нём?

— Ничего, — засмеялась Юля.

— Там находился деревянный царский путевой дворец, место первой ночёвки после выхода из Москвы — например, на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, или в Александровскую слободу. И там же Мария Нагая признала Лжедмитрия своим сыном.

— Выходит, это весьма примечательный город?

— Во всяком случае, не безликий. Согласно легенде, улица Лётная там получила название от аэродрома дальней авиации времён Великой Отечественной.

— Лётная? А мы ведь туда и едем, — объявила Кореанно и вскрикнула от неожиданности. — Смотрите, акведук!

Вдали белел стройный силуэт настоящего древнеримского акведука, который пересекал заросшую травой пойму среди городской застройки.

— Знак приближения к цели нашего путешествия, — поучительным тоном заметил Саранцев. — Мытищи ведь с восемнадцатого века поставляли в Москву ключевую воду, вот по этому водоводу. Правда, теперь они даже себя не могут обеспечить артезианской водой — водоносный слой загрязнён промышленными стоками.

— Знак приближения конца света? — улыбнулась Юля.

— Символ бесхозяйственности, разгильдяйства, коррупции и прочих наших проблем, — серьёзно, как с трибуны, парировал Саранцев. — Нам вечно кажется, у нас всего вдоволь, можно не экономить и не ломать голову над способами сохранения наследия прошлого.

Кортеж проскочил развязку на пересечении с кольцевой автодорогой, минуту мчался по Осташковскому шоссе, затем свернул направо, миновал ТЭЦ, кладбище и загадочное сооружение — из железобетонного постамента торчали три высоких, несимметрично искривлённых трубы разного цвета с огромными вентилями сверху.

— Чего только не выдумает современный художник, — изрёк Саранцев, — я уже давно удивляться перестал.

— Похоже как раз на мемориал Мытищинского водопровода, — предположила Юля. — Ничего другого предположить не могу.

— Любые предположения не имеют смысла без фактической базы. Иначе это обыкновенные фантазии. Между прочим, как раз отсюда до села Тайнинское — рукой подать. И никаких предположений — голые факты.

— Можем посетить путевой дворец?

— Нет там никакого дворца, не сохранился. Даже точное место его расположения неизвестно. Только стоит посреди села, на берегу Яузы, памятник Николаю II — другого места не нашлось из-за противников монархии.

Президентский конвой обогнул змеёй неожиданный монумент самолёту По-2, на котором он был исполнен в натуральную величину, но, в отличие от оригинала, из металла, свернул с улицы во дворы и медленно двинулся по узкому проезду между тротуарами и припаркованными машинами, привлекая внимание прохожих. Вокруг высились советские девятиэтажные дома — кирпичные башни и длинные, панельные, почему-то полосатые. Величественные чёрные машины неуклюже поворачивали, задевая бордюры и распугивая гуляющих собак.

— Что ещё за манёвры? — снова удивился Саранцев.

— Вы же не хотели блокировать движение на улицах, — вновь пояснила Кореанно. — Подъедем к школе со стороны дворов, с улицы никто нас и не увидит.

Колонна остановилась, Игорь Петрович открыл свою дверцу сам, опередив резво выскочившего из лимузина охранника — соблюдение церемоний показалось ему особенно странным в окружении простого быта.

— Где же школа? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

Ему показали типовое школьное здание позднего советского времени невдалеке, приземистое по сравнению с соседними домами. Саранцев ни разу не посещал ни одной школы с тех пор, как окончил свою. Он только сейчас вдруг осознал свою неопытность — даже родительские собрания в школе дочери не посетил ни разу. В своём солидном возрасте Игорь Петрович всё ещё не испытывал ностальгии по ученическим годам, запомнил только нудность и принуждение.

Он сделал несколько шагов и увидел Конопляника — тот стоял посреди тротуара в окружении нескольких офицеров ФСО и неуверенно улыбался. После тридцатилетней разлуки узнать его было сложно, но помогло знание — они ведь должны встретиться именно здесь. Полысел, раздобрел, лицо одрябло.