Юрий Погуляй: Матросы

— Ближе к делу, культура. Сколько там еще шаров? Сколько людей? — перебил его Бурзуг. Я сидел неподалеку, приходя в себя, и силясь избавиться от ощущения нити. Я до сих пор чувствовал холод на коже, там, где она меня касалась, и нет-нет, да проверял, действительно ли её больше нет. Мерзкая штука. Фу.

— Людей много.

— Они со всей округи нагнали, — вмешался плечистый здоровяк, один из бывших пленников. — Я даже Михася Тарасова с Пряжи там видел. А до нее с десяток километров, если по прямой. И, по-моему, городские там тоже есть.

Бурзуг обернулся:

— Городские?

— Ну, с Петрозаводска.

До города было километров сорок. Если по болотам напрямки. Мне опять стало тоскливо, хотя луч надежды и забрезжил. Если мы отбились, то может и маму с папой отобьют. Мы же не спецназ какой-то.

— Нахрена им люди? — спросил Бурзуг. Васнецов тихо вздохнул, опять стащил с носа очки и принялся их протирать. Мне захотелось встряхнуть его как следует, чтобы быстрее отвечал. Потому что, как мне казалось, новости нас ждали неутешительные.

— Жрут они их. Те твари, что в карьере роются, и плиты таскают. Протащат парочку, положат, куда надо, и на обратной дороге съедают кого-нибудь. Суки, — вновь пришел на помощь плечистый.

— Как звать? — повернулся к нему сержант.

— Махин. Володька.

— Вот что, Володька, дорогу покажешь? Сам погляжу, что за карьер.

Здоровяк побледнел, нервно сглотнул.

— Если очень надо…

— Пошли.

— Сейчас?!

— Нет, б…я, после вечернего раута. Тварей выбивать надо пока не закрепились. А то понастроят там… — огрызнулся Бурзуг. — Андреев, ты за старшего.

Ефрейтор Андреев, раздраженно отмахивающийся от комаров, отреагировал:

— Угу…

Сержант глянул на него волком, но ничего не сказал.

Когда стемнело, на востоке послышалась канонада. Ночное небо озаряли вспышки, и мне показалось, что даже земля тряслась в той низинке, где мы окопались. Гражданские нервничали, косились в ту сторону. Один даже забрался на дерево, откуда всё равно ни черта не было видно, но хоть энергию потратил. Пусть лучше по дубам прыгают, чем с лишними вопросами лезут.

Мне было тошно.

Ближе к полуночи вернулся с разведки Бурзуг. Сержант сначала даже прошел мимо лагеря (огня мы не разводили), но его окликнули из секрета. Командир объявил построение, отвел нас подальше от оврага, где отдыхали гражданские.

В ночном лесу в июле, уже темно. Но даже сейчас было заметно как бледен Бурзуг. Сержант быстро скурил остаток своих сигарет. А после принялся за папироски подчиненных.

Но в решении своем остался тверд. Собрал всех боеспособных людей, проверил оружие, боеприпасы, и надолго замолчал.

Мы терпеливо и с плохим предчувствием ожидали его команды.

— Они действительно жрут наших, — вдруг поделился он. — Шары держат людей в стороне от карьера. Ближе к лесу. На водопой, к реке, водят по одной группе. Пока старая не вернется — новая не выходит. Это нам отчасти на руку. Поэтому действуем так. Андреев, бери с собой пятерых бойцов, затаитесь на выходе из Матросов. Думаю, маршрут к воде у них не меняется. Но работай потише. Если придумаешь, как убить пузырь без стрельбы — лично выдам орден.

Андреев хмыкнул, и кивнул.

— Людей отправляй вниз по течению, — устало продолжил Бурзуг. — Петров, ты будешь встречать их на берегу, там, — он махнул рукой в сторону Шуи. — Если преследования нет — уводи сюда. Если есть… Делай вид, что тебя не существует. У меня каждый человек на счету, а гражданских уже три десятка.

Мы слушали, проникаясь моментом. Эта теплая ночь, эти собранные слова, в них было нечто большее, чем простые приказы. Нечто…

Нет, нельзя об этом думать! Все будет хорошо. Мы со всем справимся! Я воодушевленно расправил плечи.

— В лагере остается Мотилин и Святкин, — расстроил меня сержант. — Они сегодня уже набегались, так что пусть отдохнут. Святкин за старшего. Запомни, гражданских из оврага не выпускать, только если по нужде. Шум не поднимать, костры не разводить. Остальные со мною. Будем отбивать наших.

Бурзуг замолк, посмотрел на каждого из нас:

— Слышали грохот с востока? Артиллеристы работают. Наши. Так что, как разберемся с шарами, к ним пойдем. А если не вернемся… Ну, ты понял меня, Святкин.

Я кивнул.

— Ладно, с Богом, — необычайно серьезно промолвил сержант и исчез в лесу.

— Удачки, Саня, — сказал Мотилину кто-то из уходящих. — Держись тут!

Они не вернулись.

Мы с ефрейтором слышали стрельбу ближе к рассвету. Пару раз даже что-то ухнуло, наверное, гранаты. Но ни Бурзуг, ни Андреев, ни даже ушедший на реку Петров до конца дня так и не проявились.