Юрий Погуляй - Матросы

По улице мимо дома брели поникшие люди. Шаркали, поднимая пыль, бестолково переваливались с ноги на ногу. Такие разные и такие одинаковые. Здесь были и старики, и женщины, и парочка солдат, наверняка из наших. Первыми шли два врача в перепачканных халатах. Руки у всех опущены, а из голов… Из голов в небо поднимались белесые щупальца.

Над людьми плыл неторопливый шар. Черный погонщик.

— Ох ты ж елка-сопелка! — сказал я. Ганеев перехватил мой взгляд, отставил бидон, пригнулся и скользнул к окну.

Я пристроился рядом, отмахнувшись от паутины. Люди прошли мимо нашего дома и двинулись куда-то дальше по дороге.

— Синхронно-то как идут! — прошептал я, но Ганеев меня не услышал. Он равнодушно проводил пузырь взглядом, а затем вскинул винтовку.

— Эй! — дернулся к нему Мотилин.

Но не успел.

От выстрела заложило уши. Будто мерзкий докторишка-лор взял свою металлическую трубочку и вогнал ее в голову.

БАХ! В сторону погонщика ушла вторая пуля.

Ганеев отлепился от прицела.

— Не такие уж они и крутые, — с равнодушным видом сказал он.

Еще не придя в себя от выстрелов и от запаха гари в комнате, я выглянул в разбитое окно.

Пузыря над дорогой не было.

— Вперед, — Ганеев равнодушно кивнул на улицу. — Я прикрываю отсюда. Проверьте, живые ли. Если живые — тащите в лес, к реке. Там действуйте по обстоятельствам.

— Елки-ж-сопелки, — пожаловался я на судьбу, переглянулся с испуганным Мотилиным и выбежал на улицу.

Выстрел наверняка должны были услышать наши. Но сейчас меня больше всего волновали пузыри пришельцев. Ведь по ящику показывали, как много их может быть. А здесь только один. Что если спустя минуту небо потемнеет, и эти шевелящие прозрачными лапами твари всей оравой окажутся в деревне?

Черный пузырь, пробитый пулей Ганеева, сдулся и пропитанной слизью тряпкой рухнул на дорогу, поверх безвольных человеческих тел. Пришелец нещадно вонял тухлятиной. К моему горлу подкатил мерзкий комок, и от запаха на лбу выступила холодная испарина.

— БАХ! — гавкнула винтовка Ганеева, вернув мои мысли на землю.

Я вздрогнул, бросил взгляд наверх, по сторонам. И только краем глаза заметил, как метрах в ста от нас, к северу, шлепнулся в песок еще один пузырь.

— Б…я! — многозначительно проныл Мотилин.

Черная жижа вдруг зашевелилась, забурлила, и, разрывая склизскую плоть инопланетянина, на ноги поднялся кто-то из очнувшихся людей.

— Бегите! — прохрипел он. — Бегите! Они тут все сейчас будут!

— Подъем! Подъем! — заорал очнувшийся от ступора Мотилин. Он, пачкаясь в слизи, принялся расталкивать оживающих людей. — Задницами шевелим и в лес! В лес! Да не туда, дебил! Туда!

Я вскинул автомат наизготовку, обыскивая небо через прицел. С людьми, в вонючей жиже, пусть ефрейтор возится. Он квас пил, ему можно. Черт, а ведь так хотелось хотя бы глоточек. Может вернуться? Добежать до дома и… Господи, как же я сам себе противен-то, а?! Стоять, Антон! Стоять! Держать сектор!

— Бегите! — продолжал причитать спасенный.

БАХ!

— Елки-ж-сопелки! Резче в лес! — не выдержал я. Наш снайпер пристрелил еще один пузырь, а я даже не успел увидеть, как тварь появилась и где упала. Нервы натянулись до предела. Еще пара секунд на дороге и я натуральным образом рехнусь от страха.

Пинками, руганью, проклятьями и угрозами мы заставили перемазанную в слизи группу уйти с дороги. В песке остался лежать один старик, но Мотилин, проверивший его пульс, коротким жестом показал, что можно не беспокоиться. Карелец отправился в лучший мир.

Еще один из "спасенных" зайцем бросился прочь как от дороги, так и от нас. Гоняться за ним никто, разумеется, не собирался.

Хотя мне тучный силуэт беглеца показался знакомым.

БАХ!

Я прикрывал уползающую группу. Пятился к реке, дергано озирался по сторонам, и очень хотел оказаться как можно дальше от этого места.

БАХ!

Ганеев хладнокровно отстреливал подлетающие шары. Теперь я их видел. В основном они шли с востока. Сначала по одному. Потом по двое.

— Почему он там? — заорал мне Мотилин. — Почему он не уходит?

— К реке! — рыкнул ему я. Глупые вопросы задавал ефрейтор!

— Бегите! Бегите! — верещал один из спасенных. Второй, перепачканный в черной грязи, заткнул его коротким ударом.

БАХ! БАХ!

Выстрелы стали раздаваться чаще. Мы же, оказавшись на берегу реки, принялись переводить на ту сторону уцелевших. У самой воды один из докторов вдруг заартачился, сел на камни. Дрожащими руками снял очки и принялся их протирать.