Анатолий Тоболяк - Откровенные тетради

Дверца будки распахнулась. Мы стояли лицом к лицу.

Я превратился во фруктовое дерево.

— Ваши яблоки, — сказал я и посыпался плодами в ее авоську».

Утром на следующий день Кротов принес готовую корреспонденцию, положил ее на мой стол и удалился. Через полчаса приказом за моей подписью он был зачислен в штат редакции.

Его корреспонденция меня поразила. На четырех восковках Кротов уместил настоящее, прошлое и будущее нашей геологоразведки, словно сам прошагал по глухомани с рюкзаком за спиной.

Я снял трубку и позвонил начальнику экспедиции Морозову.

— Лев Львович, привет. Воронин. У тебя недавно был светловолосый паренек?

— Был такой, — прогудел Морозов. — Замучил меня твой паренек. Настырный, бродяга.

— Послушай, что он сочинил. — Я прочитал корреспонденцию Кротова. — Ты поставишь визу под таким материалом?

Морозов, не отвечая, сопел в трубку.

— Что молчишь, Лев Львович?

— Думаю. Откуда парнишку раздобыл?

— Сам прилетел. И представь себе, с молодой супругой. Так как насчет подписи?

— Толково накатал. Самую суть уловил.

— А знаешь, Лев Львович, — внезапно загордился я, — это ведь его первый материал, представляешь ?

Кротова я нашел в фонотеке вместе с Катей. Когда я открыл дверь, они отпрянули друг от друга. Обнимались, конечно.

— Ну, романист, — сказал я. — Прочел твой опус. — Оба замерли. Я выдержал паузу. — Не знаю, как насчет романа, а корреспонденция тебе удалась. Молодец! Принимаю на работу.

Катя тихонько ойкнула. Кротов расстегнул ворот рубахи, словно тот его душил. На лбу у него выступили капельки пота.

— Оклад тебе положен девяносто восемь рублей. Плюс шестьдесят процентов местного коэффициента. Гонорар — сколько заработаешь. Устраивает?

Кротов провел ладонью по вспотевшему лбу.

— Ввиду вашей бедности, — продолжал я, непонятно, чему радуясь, — можете оба получить в бухгалтерии аванс на пропитание. По пятьдесят рублей каждому хватит?

— Ой! — сказала Катя и звонко икнула. — Пожалуйста, извините. Ик!

Сергей шлепнул ее ладонью по спине.

— Это она от счастья, — пояснил он. — Предчувствует новые туфли.

— А ты почему не икаешь?

— Я не слабонервный. Все логично.

— Ну-ну! А где ты думаешь, логик, поселить молодую жену? На раскладушке в гостинице?

Он взъерошил свои светлые мягкие волосы.

— Вообще-то мы думали…

— Ну-ну, это интересно.

— На крайний случай можно построить чум.

— Остроумно.

— Или снять угол.

— Так.

— Или редакция предоставит нам квартиру, — закончил он.

— Блестящая идея. А где ее взять, квартиру?

— Мы не требовательны, Борис Антонович. Какой-нибудь завалящий двухэтажный коттедж нас устроит. Правда, Кать?

— Он шутит, Борис Антонович. Он всегда шутит, — заторопилась она. — Вы его не слушайте. Нам ничего не надо. Вы и так для нас много сделали. Не беспокойтесь, пожалуйста. Мы сами что-нибудь придумаем.

— Думать вам надо, — сказал я. — Через месяц пожалует зима. Походите по поселку, поищите, может быть, кто-нибудь сдаст комнату. Но надежды мало. Здесь не принято пускать квартирантов. Если ничего не найдете, придется поселить вас на время в кабинете.

Они переглянулись. Кротов присвистнул:

— В вашем кабинете?

— Ну уж так прямо в моем! Есть тут у нас одна свободная комната. Не очень комфортабельная, конечно, но лучше, чем ничего. Во всяком случае, близко ходить на работу.

— Не то что в Москве, — подхватила Катя самым счастливым голосом. — А я, знаете, думала, что только в Москве трудности с жильем. Оказывается, здесь тоже.

— Вечная проблема, — изрек Кротов. — Строят много, по мало.

— Ты прав, — сказал я.

Мы поговорили еще об обязанностях фонотекаря; я разрешил им посвятить завтрашний день поискам квартиры и оставил их одних.

Квартиру они не нашли.

Мое ходатайство в райисполком не увенчалось успехом. Раньше весны рассчитывать было не на что.

По моему распоряжению завхоз переоборудовал один из наших кабинетов под жилую комнату. Это было довольно сумрачное и тесное помещение с маленьким окном и грандиозной печкой.

На полученный аванс Кротовы купили кровать — старомодную железяку с высокими спинками, — а стол, шкаф и стулья им достались редакционные.

Меня утешало, что им не придется возить воду и заготавливать дрова, благо под рукой были бочка и поленница.

Так они поселились в редакции.

Появление Кротова в редакции не всем пришлось по душе. Иван Иванович Суворов и близкие ему по возрасту творческие работники были открыто недовольны. Смех и грех! Семнадцатилетний юнец без образования, без опыта зачислен в штат. Где это видано? Нет, пускай поживет с наше, наберется ума, пускай его жареный петух клюнет куда нужно — тогда и берется за перо! Борис Антонович проявил непонятный либерализм. Скоро он начнет принимать в штат выпускников детского сада.