Виктор Пожидаев - Чистые струи

— Вот сюда! — Чириков ввел гостя в дальнюю левую комнату. — Здесь у нас с бабкой банкетный зал С кухни у меня еще один ход есть. Во двор. Чтобы дровами по коридору не сорить. Давай прямо за стол! Щас хозяйка грибков достанет.

Стол был накрыт старенькой льняной скатертью, уставлен тарелками с горячей картошкой, помидорами, жареной рыбой.

— А вот тебе и хозяйка! — Чириков шагнул к жене, принял из ее рук тарелки.

— За руку, что ль? — застенчиво улыбнулась жена Чирикова, быстро вытирая о подол руки. — Анна Митрофановна. Кличь, если удобней, тетей Аней! — Она вдруг засмеялась.

— Чего ты?.. — спросил Чириков, громоздясь на стул.

— Нахалка меня тетей Нурией зовет! Нурия! Говорит, выходит как по-иностранному.

Тетя Нурия казалась довесочком к мужу — маленькая, сухонькая. И слишком суетливая. Только суета ее не была бестолковой, а как бы подчеркивала, что хозяйка рада гостю, старается только для него.

— Что ж ты, Иван, расселся! Сухое-то сегодня в горло не пойдет, доставай!

— Далеко, что ль, доставать-то! — Иван Алексеевич нагнулся и запустил руку под стол. — Она у меня свое место знает!

— И-и! Говоришь… Подумает человек, что ты алкоголик. — Тетя Нурия отобрала у мужа бутылку и поставила ближе к Семену Ивановичу. — У него руки — крюки! Того и гляди — стол перевернет…

— Обижаешь, мать. Я этими руками дом построил!

— А тарелок сколь перебил?! Наливай, Семен Иванович, наливай! Пусть дуется.

Чириков и не думал дуться. И говорила тетя Нурия так явно потому, что ей нравилась могучая кряжистость мужа.

Семен Иванович неуверенно потянулся к бутылке.

— А! — раздалось у него над ухом. — Я все ноги избила! Бежала как угорелая, а они без меня!

Нахалка дышала быстро и часто. Лицо ее раскраснелось.

— На мотоцикле избила! Посмотри на нее! — смеясь, просипел Чириков.

— На мотоцикле! Отобрали…

— Кто?! — всплеснула руками тетя Нурия.

— Кто, кто… Рэкс ваш!

— Ну ты господи! Я-то подумала — милиция. Правильно, что отобрал! Нечего внахальную брать. Расшибешься еще.

— Хотела колесо ему проколоть! Нечем… — Нахалка выставляла на стол бутылки с пивом. — Водки я тебе не взяла! Обойдешься. Да и есть вон! А это — коньяк для нас с тетей Нурией. С пенсии отдам.

— Специально приеду! — согласился Семен Иванович, задерживая на ней взгляд. Нахалка присела рядом. — Значит, ограбила гостя! — Чириков откачнулся на спинку стула и подобрал руки к животу. — Ты, девка, когда размудришься, меры не знаешь…

— Ладно тебе, дядь Вань! На дорогу я ему дам.

— С каких шишей?

— С моих, не с твоих же!

Тетя Нурия прыснула.

— Ладно, ладно вам! Ругачки еще здесь не хватало!

Обед был хорош! Семен Иванович проголодался и ел с аппетитом. Нахалка выпила полрюмочки. Семен Иванович наблюдал, как она стремилась собраться с мыслями, морщила лоб. Но потуги ее были тщетны, и она молчала, как попавший в беду ребенок. Тетя Нурия ухаживала за гостем, подкладывая ему в тарелку то солонинки, то грибов. Иван Алексеевич был дотошен в своих расспросах про Самойлова, его работу, семью.

— А! — взгляд Нахалки наконец прояснился. — Это тот, что по пьянке дубовую релку спалил?

— Ну! — прикрикнул на нее Чириков и покосился на Семена Ивановича, — Что болтаешь-то!

— А чего скрывать, раз было! Ты же сам рассказывал!

— Хватит, говорю! — Иван Алексеевич рассердился до малиновости в лице, отшвырнул вилку.

— Ну, засопел! — тетя Нурия обращалась к мужу, а сама укоризненно поглядывала на Нахалку. — Ты хоть при гостях сдерживайся…

— Ладно, мать, ладно! Все вы умеете себя вести, только болтаете много.

Семен Иванович не чувствовал себя неудобно, нет! Ему понравилось, что Чириков и в сердитости своей сдержан, что он как бы заступался за Самойлова и делал это по-мужски, без всякой рисовки. Семен Иванович испытывал приятное ощущение назревающей дружбы с этим человеком. «А Самойлов-то!» — весело подумал он и решил, что обязательно узнает эту историю с релкой.

— Кто это там?! — посунулась к окну тетя Нурия и тут же повернулась, лукаво взглянув на Нахалку. Нахалка тоже поглядела в окно и, как показалось Семену Ивановичу, слегка покраснела.

— Ну, иди, иди! Позови… — тетя Нурия автоматически стала переставлять тарелки, стараясь придать столу более организованный вид.

— Максим? — Чириков заскрипел стулом, поворачивая свое туловище. — Чего носом крутишь, заноза! Ну-к, зови иди!

— Тебе надо — зови!

Семен Иванович был еще в хорошем настроении, но уже чувствовал, что его немного тяготит появление еще не увиденного Максима: Почему? Бог его знает! Он поднялся, стал благодарить тетю Нурию за вкусный обед. Чириков смотрел на него растерянно. Потом перевел взгляд на Нахалку.