Виктор Пожидаев - Чистые струи

Титков щелкнул языком от удовольствия и присел на лавку. Как-то сразу он задумался и погрустнел. Балашов мельком взглянул на него и чиркнул спичкой.

Отец сидел рядом с директором. Вид у него был несчастный.

— Пойду Машку кормить… — Васька выскочил на крыльцо. Ему очень хотелось, чтобы все скорее кончилось, чтобы все кончилось хорошо.

Рыжий сидел на верхней ступеньке и смотрел в небо. Он был какой-то сонный, скучный, отдельный ото всех.

— Садись… — слабо кивнул Ваське, чуть отодвигаясь в сторону.

— Не! Машку надо покормить. Вон дуроломит!

— Айда! — встрепенулся парень. Вскочил, ошлепывая пухлой ладонью припыленные сзади брюки.

Косил он на диво хорошо. Могучий! Как повернется, вжик! Нужно было охапку травы, а собралось на хороший возок.

— Тащи веревку, Васька! кричал довольный помощник, снимая через голову потемневшую дорогую рубашку.

Васька смотался за веревкой, помог ему спеленать освобожденную от легкой жизни траву.

Рыжий рявкнул медведем, но с первого раза не взял. Озлился! Рявкнул еще раз и зашатался, приняв на конопатую спину чудовищную ношу.

Васька вел его по тропинке как слепого, потому что из-под движущейся цветистой копны торчали одни ноги. Немало Машкиной еды осталось на сучках и кустах, но на неделю-полторы ей все же принесли.

В калитку не пробились. Рыжий уронил связку подле нее и свалился на взлохмаченную траву.

Машка врезалась в вязкость душистой кучи.

— Ма-шу-ля! — Рыжий перевернулся на спину и поднял на вытянутых руках испуганно задергавшуюся козу.

— Вас зовут! — зашелся в хохоте Васька. Что-то спокойное, теплое, сильное перешло к нему от этого большого и веселого человека.

— Кидай рубашон! Пойдем трещать скулами!

Все уже сидели за столом, на котором неизвестно откуда появились колбаса, сыр, большой кулек с пряниками. Титков прижимал рукой худенькое колено дяди Игната и смеялся со слезами на глазах. Балашов слушал его и осторожно улыбался. Дядя Толя-сорока помогал отцу раскладывать по тарелкам горячую картошку и жареную рыбу. Шофер уже уничтожал большой кусок рыбы, чавкал и щурил ехидные серые глаза.

— Ну-к! — Васькин помощник двинул плечом увлекшегося едока. Тот скользнул по лавке до самой стены, но куска не выпустил.

— Анекдоты для девиц… — сказал, поглядев на Титкова, рыжий и притянул к себе тарелку. Директор покосился на него, стерпел, опять наклонился к уху егеря. Отец присел рядом с Васькой, а дядя Толя-сорока не спешил за стол, задумчиво ворошил кочергой искрящийся, то и дело вспыхивающий жар. Изредка он посматривал на Титкова, тот отвечал быстрым взглядом, не переставая смеяться и нашептывая что-то забавное егерю.

Шофер неожиданно насытился, потянул из-под стола ноги.

— А спасибо где? — рявкнул ему в спину рыжий. Но того будто и не касалось. Исчез. Хлопнула дверца машины. В такую-то духоту!

Дядя Толя сел на место шофера, сдвинул кучку костей.

— Иди, Вась, погуляй… — как-то понуро попросил отец.

— Хоть поесть нам дайте! — возразил рыжий. — То зовут, то гонят. Секреты появились! Все уши друг другу облизали.

Директор Титков больно толкнул его локтем в бок. Но тот будто и не почувствовал, засмеялся, как кот замурлыкал.

Титков веселым взглядом окинул стал.

— Чего-то не хватает! Все же гостей встречаешь, Игнат…

— Незваные гости хуже татарвы, — тут же вставил рыжий. Он сгорбился, чуть не сунувшись носом в клеенку, пошарил рукой под столом и, как фокусник, извлек оттуда бутылку.

— Ну! Черт рыжий! — восхищенно сказал Титков. — Ты ее туда прятал?

— А что она кусается! Чуть палец не оттяпала…

Дядя Толя расставлял стаканы.

— Мне не надо, — сказал он.

— Мне тоже, — Балашов отодвинул стакан чересчур решительно. Титков сконфузился, но промолчал. Отец сидел не шевелясь.

— Директору больше достанется! — хмыкнул рыжий, накрыв розовой пятерней свой стакан.

— Ох и дождешься у меня… Я ведь вспыльчивый!

— Пыли боюсь! — рыжий всем телом изобразил страх, Васька жался к нему, переживая за нового друга не меньше, чем за Балашова.

Дядя Толя-сорока потянулся к своей папке, достал сжатые скрепкой бумаги.

— Вот тут…

— Вы лучше своими словами… — Балашов повернулся к нему, но смотрел в пол.

— Вы не в курсе, что Белов совершил аварию?

Васька вздрогнул. Балашов выпрямился, словно хотел взлететь.

— Вам придется выступить на суде.

— Вот ведь как… — проговорил отец рассеянно. — И… как же это его угораздило?