Но открестившиеся публично продемонстрировали, что свободомыслие демократами замышлялись далеко не для всех! Для нас и для подобных нам эти «свободы» не предполагались.
Четверка явила своеобразный интернациональный «заслон»: еврей Шерман, возможно, и не еврей вовсе, а ассириец, случайно приписанный к Хазарскому каганату, где всяких «штатских лиц» обращали в иудейскую веру; полукровка и талантливый поэт А. Гольд (Гольденберг) – «ребята, я не еврей, у меня мать русская!»; далее, пани-панове, толь «гордый шляхтич», то ль просто поклонник исторически враждебной России Речи Посполитой А. Васильев – медицинский деятель, с четвертого заходу, принятый в члены СП; и – наконец, мой литинститутский друг Б. Сулейманов.
Сибирский татарин Булат Сулейманов вскоре пришел ко мне с извинением, сказал, что он «ничего не подписывал, его просто подставили». С Булатом мы возобновили дружбу. А трое вышеназванных «партнеров», как нынче именуют большие кремлевские начальники-юристы даже натовских головорезов, вышли из Союза писателей и поехали на московский съезд отколовшихся «апрелевцев» – бороться за свои «свободы» и защищать свою (!) «гласность», которая приведёт их вскоре под власовский триколор.
Кем мы втянуты в дьявольский план?
Кто народ превратил в партизан?
Что ни шаг, отовсюду опасность.
«Гласность!» – даже немые кричат,
Но о главном и в мыслях молчат,
Только зубы от страха стучат,
Этот стук с того света, где ад.
Я чихал на подобную гласность!
Читаю стихотворение русского поэта Юрия Кузнецова, а в телевизоре – на половину экрана! – заголовок «Тюмени литературной». Тюменская программа. И – гонец из Москвы, эмиссар «апреля» В.П. Соколов, известный (из печати) пробиванием себе литфондовских привилегий. Зачем в Тюмень припылил? Бухтит, что не нравится ему «Тюмень литературная». Глядя с экрана этаким цезарем, наполеоном, карлом 12-м, вещает: «…Недостаток культурного слоя в Тюмени… «Тюмень литературная» рассчитана на невежество… некому у вас дать ей отпор… Зовет Русь к топору… на баррикады… Искусственно нагнетает страх… Мы вытравим эту рабскую психологию… мы… мы… Доложу в Москве об этой газете…».
Ну еще бы не доложил! Что? Они уже полные победители? Да нет пока! Не оттого ли в панике примчался в Тюмень свободолюб?!
Видел я этих соколиков в недавнее время, как ужами извивались, скажем, перед всесильным Ю.Н. Верченко – вторым человеком (типа Суслова) в Правлении Союза писателей СССР. Как выглядел некий соколик перед самым младшим редактором, от которого зависел выход в свет его книженции: букашка, моль и, черт знает, какая инфузория.
И вот осмелели. Во всероссийские трубы задули! А ведь мы выпустили в свет всего лишь два номера газеты. И распространяется она только по областным киоскам «Союзпечати». Ну, понятно, рассылается, развозится по стране! Письма летят к нам из Москвы, из Ленинграда, из Прибалтики, из Крыма, с Кубани, с Дальнего Востока, с Колымы. Даже из Венесуэлы – из русской белоэмигрантской колонии. Письма – поздравления, письма – поддержки, а то и восхищения смелым поведением редакции. (В которой всего-то два штатных штыка – главный редактор и технический секретарь. Остальные – авторы, просто – единомышленники!)
Серьезный поэт из Сургута Петр Суханов, «разразился» горячим посланием: «Появилась в Тюмени своя газета у писателей. И тут же против неё сплотился отряд боевиков, открывший шрапнельную пальбу. Один из этого отряда, бывший подполковник медслужбы, а ныне, возжаждавший свежей крови, фельетонист-пародист Анатолий Васильев, вынося свои обиды на круг, навалял на скорую руку целый короб небылиц, коим предоставила место «Тюменская правда». Некоторые примут на веру эту фальшивку и лишний раз скверно посудачат о писателях… Полноте, Анатолий Иванович, витийствовать. Было бы над чем глумиться! Или вы полагаете, что мир полон дураков?
Да, публика эта, подобная Васильевым, громче всех кричит о свободах, о плюрализме. Это на словах. На деле – нетерпимость, стремление к диктату. К диктатуре!»
Приехав на творческий вечер газеты, который проводил я в феврале 90-го в переполненном публикой большом зале Дома культуры «Строитель», бывший тюменский геолог, а теперь известный московский поэт Иван Лысцов передал мне свою статью-версию «Убийство Есенина». Материал вызвал поток писем. Разного плана. Противники этой версии, конечно же, доложили «кому надо». И поэт, старинный мой друг Лысцов, при очередном своем выступлении на Ваганьковском кладбище у могилы Есенина, был избит «неизвестными лицами». Пройдет еще три года, и они скараулят Ивана Васильевича возле пруда в Юго-Западном районе Москвы, добьют, подкравшись в сумерках, кирпичом по голове. Так добили когда-то в «Англетере» русского гения – Сергея Александровича Есенина.
Читать дальше