Н. Денисов: В чистом поле: очерки, рассказы, стихи

Так писал о рождении писательской организации Константин Лагунов, избранный в 1963-м её первым руководителем. Здесь бы и поставить мне точку – в главке о нашем начале, о рождении профессиональной организации тюменских писателей, в составе которой автор данных строк прошел немалый путь.

Но напрашивается существенное дополнение о том, что коллеги мои, которые составили первый и последующий эшелоны нашего писательского содружества, были разными и по возрастным «параметрам», и по происхождению, и по судьбам человеческим. Двое из старших успели повоевать на Великой Отечественной Иван Ермаков и Евгений Ананьев-Шерман, другие детством своим иль отрочеством захватили военное лихолетье, далее – дети войны, родившиеся в пору четырех огненных военных лет, либо в первые послевоенные, но столь же пронзительные на события и мироощущения года. Все это, как говорят, «накладывало отпечаток».

Какие мы были – по духу, по характеру, по отношению к стране, к Родине, Отчизне? Это важно. И об этом надо знать идущим за нами литературным новобранцам.

Жили и сложно, и трудно. Но и вдохновенно. Были и остались патриотами Отечества. И в писаниях своих о том же подчеркивали. Незатейливо, просто сказал о времени, о поколении нашем один из нас – геолог и поэт Виктор Николаевич Козлов: «…Боже! Как же мы любили Свою страну… свою страну! Свою – от ночи до рассвета, В снегах, в слезах – СВОЮ! Не «эту».

В романтичных, задорных шестидесятых мы еще не знали об «этой стране», когда во главе её укоренятся выдвиженцы фарцы, тряпичничества, беззастенчиво тусовавшиеся тогда у подъездов гостиниц, клянча у иностранных туристов что-нибудь забугорное – с нашлепкой на «американском языке». Впоследствии они покажут нам «кузькину мать», которую хотел показать в нашу юную пору американским империалистам Хрущев, стуча снятым с ноги ботинком о трибуну ООН. Они поделят нас на богатых и бедных, вымаривая со свету белого, особливо русских людей, по миллиону в год…

Шестидесятые. Мы юные и молодые. Задор и радость в душе от свершений и устремлений, которые царят в обществе, особенно в нашем Тюменском крае. Эпоха первооткрывателей и первопроходцев. Как раз в эту пору выходит книгой поэма первого в стране поэта Александра Твардовского – «За далью даль». О ней говорит весь литературный мир. Она созвучна нашим мироощущениям и, как говорится, «целям и задачам». А эти строки становятся компасом в нашей жизни, в свершениях великой нашей Родины – СССР:

Когда думаю об Иване Михайловиче Ермакове, видится поле, чистые, просветленные березовые колки, духмяно пахнущие в июльскую пору разнотравья, слышится шелест осоки болотистых низин, а где-то возле озерка, возле речки, солончаковой прелью поскотин шибает. И текут по вольной лесостепи многочисленные коровьи стада, издалёка доносится тракторный гул, отчетливый колесный стук фургона или стукоток бензинового моторчика мехдойки. В небе, чуть пошевеливая крылами, висит коршун. Мелодично заливается жаворонок. И пылит полевой дорогой машина с белыми молочными флягами в кузове. Всадник вдали мелькнет, нет – не половецкий воин, не коварный степной лазутчик, а наш, приишимский, в выжженном солнцем, заскорузлом от пыли и пота картузе, сельский пастух.

И тишина, покой. И чудится, так было и так будет всегда!

Все эти картины, всё это земное действо сельчан, изображенное писателем не просто зримо, живописно, метким и сочным словом, а с неповторимым лиризмом, с метафоричностью, с любовью к литературным героям, к людям, так изображено, что порой кажется – нет подобного на земле. Но, отринув мимолетный скептицизм, прислушаешься к тем, еще детским своим представлениям о мире – и поймешь: никуда они не делись, они в нас, только поглубже скрыты в душе от суровой взрослости, от задерганного быта, от грозящих катаклизмов в природе, в обществе.

Произведения Ермакова – его сказы, документальные очерки, не отличимые по стилистике, по языку от художественных сказов, надо читать, перечитывать. Они – особый для души лекарь.

В пору их создания и выхода в свет, будь напечатаны они в местной прессе или в толстом иногороднем журнале, становились литературным событием в Тюмени и в области. Впрочем, как любая книжка той поры – сборник стихов или прозы того или иного автора. Выходили они и трудно, и не часто, будоража и без того возвышенную литературную атмосферу, царившую в родном отечестве повсеместно. Как говорится, было – «время такое было!»