Светлозар Игов - Олени

— Не представляю, чем я могу быть полезен тебе, — перешел на «ты» и я, — я ведь понял, чем ты занимаешься.

— Ты не нужен мне в качестве сотрудника, у меня их достаточно…

В этот момент подошел официант и бережно поставил перед нами наш заказ и хрустальную вазочку со льдом. Когда он отошел, она взяла свой широкий низкий бокал с маслянистой золотой жидкостью, протянула его ко мне и посмотрела прямо в глаза. Поднял и я свой тяжелый, угловатый бокал на короткой ножке («надо было и мне заказать виски», — подумал я, глядя на наши столь контрастирующие друг с другом сосуды).

— Ну, будем здоровы, — сказала она, и бокалы зазвенели.

Мы выпили, а она продолжала смотреть на меня. Потом добавила:

— Ты не нужен мне как сотрудник. Просто ты мне нравишься.

С подобного рода поспешной бесцеремонностью я сталкивался не раз и знал, что не всегда за этим кроется хищная агрессивность. Кроме того, я уже имел представление о ее деловом стиле, так что это признание не слишком удивило меня: я приглянулся ей, да и она начинала мне нравиться.

В этот раз на ней была темная закрытая блузка, немного скрывавшая ее вызывающий бюст. Я оглядел ее еще раз и снова убедился, что она весьма впечатляющая женщина. И не глупая — наш разговор, длившийся не более получаса, убедил меня в этом.

— Пойдем?

— Хорошо, — ответил я, — только заплачу по счету. — И обернулся в поисках официанта.

— Это лишнее. Заведение принадлежит мне. — И, видимо, чтобы меня утешить, добавила: Если уж тебе так хочется угостить меня, я еще предоставлю тебе немало возможностей.

Дождь уже закончился, бледное солнце просвечивало сквозь мокрые листья деревьев, с которых сцеживались тяжелые серебряные капли. У машины она, заглянув в сумочку, подала мне ключи:

— Я не сажусь за руль, когда выпью. Ты тоже пил, но женщина за рулем опаснее.

А когда я повернул ключ и мотор тихо заурчал, добавила:

— К тому же я не знаю, где ты живешь.

Когда мы вошли в мою квартиру, она стремительно направилась к окну. А распахнув его, обернулась:

— Вау, как старомодно и как классно!

И быстрым, почти неуловимым движением сбросив с себя блузку, решительно двинулась мне навстречу.

Позже, когда наше дыхание уже успокоилось и мы лежали рядом друг с другом, я, протянув руку, коснулся ее лица:

— Нели…

— Дели, — поправила она меня и нежно потерлась щекой о мою руку, а потом, взяв ее, поднесла к своему лицу и поцеловала. Так мы стали любовниками.

Наши любовные пиршества обычно проходили у меня дома, но иногда мы «выходили в свет». Чаще всего это были обеды или ужины в разбросанных по курортным и коттеджным окрестностям города ресторанах, кабачках, клубах, отелях и в каких-то странных заведениях с еще более странными названиями (например, «фитнес-ресторан „Гершвин“»).

Самым запомнившимся мне светским мероприятием стала коктейль-вечеринка в очень модном в том году загородном отеле рядом с известным бизнес-центром. В огромном и безвкусно-помпезном зале, вокруг заставленных всевозможными закусками, деликатесами и бутылками столов прогуливались с бокалами и тарелками в руках бизнесмены, вырядившиеся в шикарные костюмы, богемно небрежные знаменитости, депутаты, министры, модели, похожие на проституток, и высокопоставленные супруги, похожие на коров, телевизионные звезды — словом, вся та публика, что бывает объектом светских рубрик расплодившихся без счета гламурных изданий.

Но что-то здесь было не так. Вообще-то, светская жизнь — всегда спектакль, но этот спектакль был и слишком срежиссирован, и слишком по-дилетантски несуразен. Все словно из сил выбивались, чтобы казаться теми, кем они не были и никогда не будут, да и сам режиссер спектакля прекрасно знал, что все это — лишь одноразовая постановка. (Большие игры разыгрывались в более глубокой тени.) Поэтому все ужасно спешили… нажраться.

Хотя Дели снабдила меня приглашением на этот коктейль и мне нужно было просто перетерпеть всё это хотя бы ради нее, я не смог выдержать и двадцати минут этого паноптикума, участники которого делали вид, что им ужасно весело (кто знает — может быть, им и вправду было весело?), и, подойдя к своей даме, увлеченной каким-то деловым разговором, я прошептал, что ухожу, поужинаю в одном тихом ресторане в городе.

Но и в том тихом ресторане я не стал ужинать, зрелище жующей коктейльной толпы окончательно перебило мой аппетит, поэтому на столе передо мной была лишь бутылка белого вина и брынза, к которой я так и не притронулся.