Сергей Жадан - Ворошиловград

Ну, в общем, что получалось? Получалось, что какие-то хуи прессовали тут Кочу, и если б не Травмированный, то вполне возможно, что начали бы прессовать и меня, владельца заправки. Поскольку именно я считался ее официальным владельцем. Брат, чего-то опасаясь, еще лет пять назад предусмотрительно оформил всю документацию на меня. Отношения у нас с ним были доверительные. Он знал, что даже если я захочу сделать с его бизнесом что-то плохое, то всё равно не сумею, поэтому просто попросил не волноваться и расписаться в нужных местах. Потом он научился подделывать мою подпись, так что я даже не знал, как там у него дела, какие налоги он платит и какую имеет прибыль. У него были свои проблемы, а у меня до последнего времени проблем вообще не было. И вот вдруг оказалось, что их, проблем, у меня на самом деле целая куча. И нужно их как-то решать. Можно было, правда, на всё забить. И тоже свалить в Амстердам. Хуже всего, что брат ничего не сказал. И как теперь быть, я даже не догадывался. Еще несколько дней назад я считался свободным и независимым экспертом, который боролся непонятно с кем за демократию, а теперь вот на мне висел бизнес, с которым нужно было что-то делать, потому что брата рядом не было и подделывать за меня подпись некому.

Так или иначе нужно было идти к этой их Ольге и хоть что-то узнать. Домой я сегодня не попадал никак. Лучше позвонить Лелику и предупредить. Я зашел в будку. На стене висел телефонный аппарат. Снял трубку.

— Не работает, — Коча стоял на пороге и смотрел на трубку в моей руке. — Я же тебе говорил.

— А мобила у тебя есть?

— Есть. Но тоже не работает, — ответил Коча.

— А у Травмированного?

— У Травмированного есть. Но он не даст.

— Хуй там не даст, — не поверил я и, отпихнув Кочу, пошел в гараж.

Травмированный успел переодеться в синюю спецовку и натянуть на голову черный берет. Перед ним покачивалось, подвешенное на лебедке, какое-то железо, которое Травмированный ощупывал, как скотобоец коровью тушу.

— Шур, — сказал я, — дай мобилу. Я тут у вас до завтра остаюсь, нужно своих предупредить.

— Остаешься? — посмотрел на меня Травмированный. — Давай. Только у меня денег на счету нет, так что болт.

— А откуда можно позвонить?

— Сходи на телевышку, тут недалеко. И не мешай мне, блядь! — крикнул он вслед.

Я обошел будку, миновал вагончик и по тропинке двинулся вперед. Спустился в балку, поднялся наверх и, продравшись сквозь заросли малины, вышел на асфальтовую дорогу, ведущую от трассы. Подошел к ограде, которая тянулась вокруг телевышки. На воротах было написано «Вход запрещен». Однако сами ворота были открыты. Прошел во двор. Дорожка вела к одноэтажному зданию, в котором, очевидно, и находился пульт управления или что там бывает на телевышках. Сама вышка стояла поодаль, обсаженная цветами и оплетенная колючей проволокой. Из-за угла выбежала старая овчарка, подошла, лениво обнюхала мою обувь и пошла своей дорогой. Из людей никого. Даже если допустить, что за телевизионные трансляции тут отвечала овчарка, обязанностями своими она откровенно пренебрегала. Я постоял, подождал, пока кто-нибудь выйдет, и, не дождавшись, подошел к дому. Дверь была закрыта. Я постучал. Никто, ясное дело, не ответил. Подошел к окну, заглянул. Было темно и пусто. Вдруг изнутри вынырнуло лицо. Я испуганно отступил назад. Лицо тут же исчезло, послышались шаги, дверь открылась, на пороге стояла девочка лет шестнадцати. С коротко подстриженными черными волосами, большими серыми глазами и пластмассовыми сережками в ушах. В светлой короткой майке и джинсовой юбке. На ногах — легкие сандалии.

— Привет, — сказала.

— Привет, — ответил я. — Я Герман. С бензозаправки.

— Герман? — переспросила она. — Ты брат Юры?

— Ты его знаешь?

— Тут все всех знают, — объяснила она.

— У вас телефон есть? Мне позвонить нужно, а у нас отключили. Коча говорит, за неуплату.

— Снова этот Коча, — сказала девочка и отступила в сторону, пропуская меня.

Я прошел по коридору, попал в комнату с кроватью у одной стены и столом у другой. На столе стоял телефон. Девочка зашла следом, стала на пороге, внимательно наблюдая за мной.

— Можно? — спросил я.

— Давай, — ответила она. Но из комнаты не вышла.

Я взял трубку, набрал свой домашний.

— Да, — недовольным голосом сказал Лелик.

— Привет, это я.

— Ты где? — спросил Лелик.

— Я у брата, всё нормально. Вы как доехали?

— Хуево доехали. Борю укачало, едва довез.

— Ну, теперь всё хорошо?