Курт Воннегут - Бойня номер пять, или Крестовый поход детей

– Что же он скажет, дорогая?

– Он скажет: «Здравствуй, мамочка» – и улыбнется. И еще скажет: «Ух, как хорошо, что ты пришла, мамочка. Как же ты живешь?»

– Да, могло бы так быть и сегодня.

– Каждый вечер молюсь за него.

– Как это прекрасно !

– Люди, наверно, удивились бы, если им сказать: как много хорошего случается на свете благодаря молитве.

– Ваша правда, дорогая, ваша правда.

– А ваша матушка часто вас навещает?

– Моя мать умерла, – сказал Розуотер.

Такие дела.

– О, простите!

– По крайней мере она прожила всю жизнь очень счастливо.

– Да, это, конечно, утешение.

– Да.

– Отец у Билли тоже умер, – сказала мать Билли.

Такие дела.

– Мальчику отец необходим .

И так без конца шел разговор между наивной женщиной, слепо верящей в силу молитвы, и огромным опустошенным человеком, который на все отзывался как ласковое эхо.

– Он был первым учеником, когда это с ним случилось, – сказала мать Билли.

– Может быть, он переутомился, – сказал Розуотер.

В руках у него была книга, и ему очень хотелось читать, но из вежливости он не мог одновременно и читать, и разговаривать с матерью Билли, хотя отвечать ей впопад было совсем легко. Книга называлась «Маньяки четвертого измерения» Килгора Траута. Книга описывала психически больных людей, которые не поддавались лечению, потому что причины заболеваний лежали в четвертом измерении и ни один трехмерный врач-землянин никак не мог определить эти причины и даже вообразить их не мог.

Розуотеру очень понравилось одно высказывание Траута: что и вампиры, и оборотни, и ангелы, и домовые действительно существуют, но существуют они в четвертом измерении. К четвертому измерению, как утверждал Траут, принадлежит и Уильям Блейк, любимый поэт Розуотера. И рай и ад – тоже.

– Он обручен с очень-очень богатой девушкой, – сказала мать Билли.

– Это хорошо, – сказал Розуотер. – Деньги иногда могут очень украсить жизнь человека.

– Конечно, могут.

– Да, вот именно, могут.

– Не очень-то весело зажимать в кулаке каждый грош, прямо до судороги.

– Да, всегда хочется жить посвободней.

– Отец девушки – владелец оптометрических курсов, где учится Билли, еще у него шесть врачебных кабинетов в нашем районе. И собственный самолет, и дача на озере Джордж.

– Очень красивое озеро.

Билли уснул под одеялом. Проснулся он снова в госпитальном бараке, привязанный к больничной койке. Он приоткрыл один глаз и увидел, что бедный старый Эдгар Дарби читает при свете «Алый знак доблести».

Билли прикрыл глаз и увидел в памяти будущего, как бедный старый Эдгар Дарби стоит перед немецким карательным взводом на развалинах Дрездена. В отряде, расстрелявшем Эдгара Дарби, было всего четыре человека. Билли как-то слышал, что обычно одному из взвода дают винтовку с холостым патроном. Но Билли сомневался, что в таком маленьком отряде, да еще в такой долгой воине, кому-то выдадут холостой патрон.

Тут в барак, где лежал Билли, зашел его проведать командир англичан. Он был полковником пехоты и попал в плен еще при Дюнкерке. Это он сделал Билли укол морфия. Настоящего врача в их бараках не было, так что всех лечил этот полковник.

– Ну, как наш пациент? – спросил он Эдгара Дарби.

– Лежит как мертвый.

– Но на самом деле он не умер?

– Нет.

– Как приятно – ничего не чувствовать и все же считаться живым.

Дарби спохватился и с унылым видом встал «смирно».

– Нет, нет, прошу вас – вольно! Тут на каждого офицера приходится всего двое рядовых, а рядовые при этом все больны, так что, по-моему, мы вполне можем обойтись без обычных церемоний между офицерами и солдатами.

Но Дарби остался стоять.

– Вы с виду старше остальных, – заметил офицер.

Дарби сказал, что ему сорок пять лет, оказалось, что он на два года старше полковника. Полковник сказал, что все американцы уже побрились и только у Билли и у Дарби остались бороды. И он еще сказал:

– Знаете, нам тут приходилось воображать – какая там идет воина, и мы считали, что в этой войне сражаются немолодые люди вроде нас с вами. Мы забыли, что войну ведут младенцы. Когда я увидал эти свежевыбритые физиономии, я был потрясен. «Бог ты мой! – подумал я. – Да это же крестовый поход детей!»

Полковник спросил беднягу Дарби, как он попал в плен, и Дарби рассказал, как он сидел в зарослях с сотней других перепуганных насмерть солдат. Бой шел уже пятый день. Эту сотню загнали в заросли танки.

Дарби описывал ту невыносимую атмосферу, которую искусственно создают одни земляне, когда они не хотят оставить других землян жить на Земле. Снаряды со страшным грохотом рвались в верхушках деревьев, рассказывал Дарби, из них сыпались ножи, иглы и бритвы. Маленькие кусочки свинца в медной оболочке шныряли пониже взрывающихся снарядов со скоростью быстрее скорости звука.