Михаил Старицкий: Рассказы

— Пойдем… скорее, хлопче, вон до того дуба… — говорил невнятно, задыхаясь совсем, — он стоит на моей меже… и встретим гостей…

Пока мы дотащились до дуба, пламя уже охватило все постройки… от жару повспыхивали и холодные строения… огненный вихрь закружился, зашумел над капитанским двором… В селе заметили пожар… ударили в набат… А чиновники в это время сытно завтракали у статского советника…

Капитан стоял, опершись о дуб, и дрожал, потрясаемый лихорадочным ознобом; глаза у него искрились, расширенные зрачки были направлены в одну точку… побелевшие губы шептали какие-то заклятия.

— Смотри ж, дружино моя, — хрипел он, подняв винтовку наперевес, — не зрадь!

Ни жив ни мертв я лежал у его ног под дубом; первое мое побуждение было при виде пожара бежать, и бежать без оглядки; мне врезался в память неизгладимо прежний страшный набат и ужас кровавой драки… Страх заглянул мне снова в лицо и оледенил сердце, но бежать я не побежал — и капитана мне было жаль, и бандуры, а может быть, и ноги не двигались…

Но вот послышался стук экипажей: впереди бежали дрожки, и на них восседал с костылем в руках сам генерал, а за ним в тарантасе ехали чиновники, за которыми по сторонам скакал кортеж всадников.

Капитан медленно поднял винтовку и начал прицеливаться. Заколовский заметил это и, подняв костыль, закричал кучеру, чтобы тот заворачивал назад… Кучер остановил на мгновение лошадь… Заколовский привстал, чтобы соскочить с дрожек, и открыл свою грудь капитану… Раздался выстрел… расщепленный костыль вылетел из рук генерала, а последний, ухватившись за плечо, снова сел. (Как оказалось после, пуля попала в костыль и рикошетом уже слегка ранила в плечо Заколовского).

— Ай! Проклятие! — крикнул не своим голосом капитан, охватив руками родной дуб; последняя вспышка его жизненной силы ушла на эти объятия… Сердце капитана не выдержало такого удара и в судороге страдания занемело навеки; но руки не разжимались, застыли в объятиях и поддерживали у дуба, на рубеже батьковщины, безжизненное тело последнего представителя рода Гайдовских, последнего ярого защитника несчастной сиромы…

Намисто — монисто.

Мандрыки — род блинов. Шулики — род сырников. Стовпци — гречневые пышки.

Пол.

Железная дорога.

Род низких полатей.

Дифтерит.

Безысходное положение.

Род кислого квасу.

"Материнское воспитание" (фр.).

Подобное излечивается подобным (лат.).

На войне, как на войне (фр.).

Запахи

Особенный вид вышивания.

Представьте себе! (Фр.)

Наедине (фр.).

Это точное слово! (Фр.)

Вещественное доказательство (лат.).

Очень приятно! (Пол.)

Сорт табака.

Прекрасно! (Нем.)

Хотел (пол.).

Святвечер (пол.).

Да, да! (Нем.)

Тетя (фр.).

Невероятно! (Фр.)

Рона! Хватит! (Фр.)

Ужасно! (Фр.)

Взрослая девушка! (Фр.)

Скажите пожалуйста! (Фр.)

Нравоучения! (Фр.)

Атташе (фр.).

Прекрасно (пол.).

Здесь: впечатлений (фр.).

Не тронь меня (лат.).

Собеседник (фр.).

Дом, семья (англ.).

Ни в коем случае не есть дынь, не пить сырой воды, не любить (фр.).

"Лжи" (фр.).

Папье-маше (фр.).

Не увлекайтесь! (Фр.).

Свадебное путешествие (фр.).

Горный хрусталь (фр.).

Все пропало (евр.).

Желтая бумажка — то есть рубль.

Злотый — монета (15 копеек).