Питер Абрахамс - Горняк. Венок Майклу Удомо

Он снова закрыл глаза, и снова прохладная узкая ладонь легла на его лоб.

— Знаешь что? — задумчиво сказал он.

— Что? — прошептала она.

— Как жаль, что я не успел подружиться с твоим сыном. Приезжаю я всегда поздно, а на рассвете уезжаю опять. А теперь и тебя увез.

— Ты еще успеешь подружиться с ним, — сказала она. — Впереди много времени.

— Как ты думаешь, он полюбит меня?

— Он уже сейчас называет тебя отцом.

— Это чтобы сделать тебе приятное.

— Нет, Мхенди. Он полюбил тебя, потому что ты добрый.

— Ты знаешь, что у меня есть дети?

— Я буду им матерью, а ты будешь отцом моему сыну.

— Я так и не повидал их. Это было опасно. Дети могут нечаянно навести врагов на след. Ведь враги коварны. Я много лет не видел их.

— Почему они такие?

— Кто? Белые?

— Да. Они родятся злыми?

— Нет, дитя мое… Они такие же люди, как и мы. Среди них есть добрые и злые, как и среди нас. Они ведут себя так потому, что боятся. Страх породил в их сердцах злобу…

— Оставим их. Спи, мы еще обо всем поговорим.

Легкие, прохладные пальцы коснулись его виска.

Тишина все нарастала, и наконец он перестал замечать ее…

Мхенди открыл глаза. Ему казалось, что прошло мгновение, но на землю уже спустились сумерки.

— Я спал?

— Да.

— Долго? — Он сел и осмотрелся по сторонам.

— Долго.

— А ты?..

— Я тоже вздремнула.

— Вот так — сидя?

— Вот так — сидя.

— Какая ты!

Она рассмеялась.

Он встал и помог ей подняться .

— Солнце, наверное, уже село, — сказал он. — Пойдем посмотрим. Я люблю смотреть на небо, пока совсем не стемнеет. Идем!

— Не забудь автомат, — напомнила она.

Он смущенно улыбнулся и взял автомат.

— Идем.

Они пошли к опушке.

— Пока ты спал, я слушала тишину, — сказала она.

Он взял ее за руку.

— Тебе не было страшно?

— Ты ведь был со мной даже во сне.

— Я вовсе не такой уж храбрый, Мария.

Она искоса взглянула на него. Потом нежно и понимающе улыбнулась.

— Ты мой муж, — сказала она, сжав его руку.

Они подошли к прогалине и пошли дальше более осторожно. Вокруг никаких признаков жизни. Ни человека, ни зверя до самого холма, за которым находилась первая плюральская деревня. Солнце только что село, и небо все еще было ярко расцвечено его лучами, озарявшими весь мир, кроме мира джунглей.

— Посидим немного под открытым небом, — сказал Мхенди. — Если кто-нибудь появится, мы заметим его прежде, чем он нас. Трава высокая.

Они сели в траве. Здесь, на краю джунглей, цикады уже настраивали свои скрипки, готовясь к ночному концерту.

— Какое красивое небо, — сказал Мхенди.

Мария подняла глаза.

— Очень. А говорят, там ничего нет.

— Ничего. Над нами космическое пространство… А в нем звезды и планеты, такие, как наша земля.

— Я так жалею теперь, что мало училась в школе. Я бы знала больше, и тебе было бы со мной интереснее. Женщина должна понимать все, что интересует ее мужа, а то недолго и потерять его.

— Меня ты не потеряешь, дитя мое.

— О, Мхенди… — она спрятала лицо на его груди.

— Милая моя. — Он повторил эти слова несколько раз, крепко прижимая ее к себе.

Немного погодя Мария подняла голову. Она посмотрела туда, где была Плюралия.

— Можно мне как-нибудь пойти с тобой?

— Я думал об этом. Ты можешь поселиться в какой-нибудь деревне. Белые никогда не догадаются, что ты не наша.

— А твой народ? Не забудь, что я им чужая. Ты знаешь, у нас никогда не позволили бы Удомо взять в жены женщину из другой страны, пусть даже черную.

— У нас не так, милая. Для нас не имеют большого значения законы племени. Чужестранец, если он друг, всегда встретит привет и ласку. Мы не считаем человека врагом, оттого что он родился не на нашей земле. Мы ведь и белых считаем врагами только потому, что они отняли у нас свободу. Тебя встретят ласково: ведь ты моя жена. Мой народ говорит: все африканцы братья. А вожди моего народа считают, что все люди братья.

— Ты в самом деле думаешь, что они полюбят меня?

— Конечно. Полюбят, как я полюбил.

— Скорее бы пришел этот день, Мхенди.

Внезапно, как это бывает в Африке, надвинулась темнота.

Они вернулись в лагерь. Пока Мхенди разжигал костер, чтобы отпугивать непрошеных посетителей из джунглей, Мария готовила ужин. Им не пришлось долго возиться. Перед уходом Джозеф обо всем позаботился.

После ужина они сидели рядом и разговаривали сдержанно и неторопливо, как разговаривают немолодые уже люди, постигшие истинный смысл любви. Он рассказывал ей о странах, в которых побывал, о людях, с которыми встречался, о своих друзьях.