Юй Хуа - Жить

Цзячжэнь вздохнула:

— Его тоже винить нельзя.

Фэнся поняла, что она не приглянулась, ушла в дальнюю комнату, переоделась в обычное рванье и пошла с мотыгой в поле.

Вечером явился бригадир.

— Ну как?

Я покачал головой:

— Мы для него слишком бедные.

На следующий день я работал в поле, и вдруг меня окликнули:

— Фугуй, кажись, ваш жених вернулся!

По дороге вразвалочку шли человек пять с тачкой, а перед ними на всех парах несся еще один, с перекошенным плечом.

Поравнявшись со мной, Эрси сказал:

— Надо сменить камыш на крыше. И я привез известки побелить стены.

Еще в тачке были кисти, а сверху — маленький столик, а на нем свиная голова. А подмышкой Эрси нес еще две бутылки водки.

Я понял: накануне он все осматривал, чтобы сообразить, что чинить. Даже груду камыша у дома приметил. Я и сам хотел перестелить крышу, ждал, когда пройдет страда и можно будет попросить деревенских помочь. Эрси все продумал — и народ привел, и мяса с водкой принес.

Он зашел к нам, как к себе домой. Свиную голову водрузил на наш стол, а маленький столик поставил у ног Цзячжэнь и сказал:

— Так будет удобнее есть.

Она растрогалась до слез:

— Какой ты, Эрси, заботливый!

Он этот столик сам смастерил тем вечером.

Эрси вынес на двор стол и табуретки, постелил под деревом солому и собрался тащить туда Цзячжэнь, но она засмеялась и замахала руками:

— Фугуй, чего ты ждешь?

Я посадил ее к себе на спину и сказал Эрси:

— Ты будешь носить Фэнся!

Цзячжэнь ударила меня по спине, а Эрси смутился.

Он еще с одним человеком полез на крышу, а остальные снизу на бамбуковых шестах подавали им связки камыша. Я сразу увидел, что они к делу привычные. Кривошея Эрси не мешала: он сначала притаптывал камыш ногой, а потом подбирал руками и стелил по крыше. У нас в деревне так никто не умел.

Они закончили еще до обеда. Я сварил им ведро чая. Фэнся бегала туда-сюда, разливала им чай и прямо вся светилась. Собрались деревенские. Соседка сказала Цзячжэнь:

— Счастливица же ты: зять работает еще до свадьбы.

— Это Фэнся у нас счастливица!

Когда Эрси слез с крыши, я ему сказал:

— Отдохни.

Он утер пот рукавом и ответил:

— Не устал.

Задрал плечо, посмотрел на четыре стороны:

— Это наш огород?

— Да.

Он заглянул в комнату, взял нож, пошел в огород, срезал несколько овощей и отправился на кухню разделывать свиную голову. Я предложил поручить это дело Фэнся, но он и слушать не хотел. Фэнся стояла рядом с матерью. Я подтолкнул ее, чтобы шла в комнату. Она робко взглянула на Цзячжэнь. Та улыбнулась и показала ей рукой на дом. Тогда Фэнся зашла внутрь, а мы остались на дворе, пили с работниками чай. Потом и я зашел на минутку. Они там уже поладили: один кухарит, другая огонь разводит. Прямо как муж с женой. Они переглянулись и рассмеялись.

Когда я рассказал Цзячжэнь, она тоже посмеялась. Через какое-то время я не вытерпел и встал опять их проведать, но Цзячжэнь шепнула:

— Не мешай.

После обеда Эрси с приятелями прошлись по стенам известкой. Наша глинобитная хижина стала чистенькая, беленькая, словно городской кирпичный дом. Было еще рано. Я сказал:

— Оставайтесь ужинать.

— Нет, мы пойдем.

Он повернул плечо в сторону Фэнся и тихо спросил:

— Отец, мать, когда свадьба?

Мы с Цзячжэнь чуть с ума не сошли от радости от того, что он сказал и как нас назвал.

— Когда хочешь, тогда и устраивай!

Я добавил:

— Эрси, это дело, конечно, дорогое. Но у Фэнся жизнь невеселая. Ты уж порадуй ее, позови народ, отпразднуй. И чтобы деревня видела: у нас свадьба не хуже, чем у людей.

— Хорошо, отец.

В тот вечер Фэнся все теребила ситчик, который он ей подарил. Заметила, что мы с Цзячжэнь улыбаемся, и залилась краской. А мы радовались, что Эрси ей понравился. Цзячжэнь сказала:

— Он Фэнся не обидит. Теперь я спокойна.

Мы продали кур и овцу, в городе сшили для Фэнся два наряда, прикупили одеяло и таз — все, как у других невест.

Эрси привел на свадьбу чуть не тридцать человек. Все были во френчах. Хорошо, он приколол на грудь большой красный цветок, а то люди решили бы, что это партработник из города. От гонгов и барабанов в ушах гудело. Вся деревня сошлась поглазеть. А он вынул два блока сигарет «Врата Пекина» и раздал всем мужчинам по пачке, приговаривая:

— Спасибо, что пожаловали!

Они запихивали пачку в карман, пока не отняли, и уже оттуда вынимали сигарету и осторожно закуривали. Они отроду ничего лучше «Пегаса» и не видели.