Ким Су - Чудо-мальчик

Если бы я был вынужден что-то ответить, я сказал бы: «Жизнь похожа на реку Ханган. Она так же, как та широкая река, течет в сторону, где заходит солнце, так же уходит в тот мир, где мигают отблески волн света. Чтобы достигнуть его, мы переходим границу между известной нам Вселенной и вселенной, которую не сможем узнать». Я знал, что при переходе той границы с нами что-то происходит. Я знал, люди будут говорить, что это всего лишь образы из сновидений, остающиеся в памяти после пробуждения, поэтому ни разу не рассказывал о них, так же, как и о бесчисленных снежинках, которые видел однажды в ночном небе. Но я знал, что со временем любой человек вырастает из ребенка во взрослого, а в последний миг своей жизни видит тот яркий свет.

Но когда полгода спустя перед детским парком «Босингак» я снова повстречал супермальчика Ли Манги — вечную головную боль компании по поставке столовой посуды, я был немного растерян от мысли, что мог ошибаться, и больше расстроился, чем обрадовался.

Я думал: чтобы стать взрослым, достаточно вырасти и дышать воздухом на несколько десятков сантиметров выше. Поэтому то обстоятельство, что Ли Манги, два года тому назад выступавший в телепередаче «Специальный новогодний парад чудо-мальчиков», полгода назад надевший европейский костюм, а сейчас стоявший передо мной, совершенно не изменился, словно жил вне времени, — стало для меня страшным шоком.

Я, словно пытаясь найти отличия между двумя картинками, сейчас сравнивал образ Ли Манги, который хранился у меня в памяти, с тем Ли Манги, который предстал передо мной у входа в парк «Босингак», — сравнивал и не мог обнаружить почти никакой разницы. Единственным отличием был черный костюм, копия тех, что были надеты на близнецах, стоявших позади Ли Манги, словно робкие отец и мать.

Оказывается, черный костюм был важен. Если бы я сам в свое время не последовал за полковником Квоном, не вошел бы во дворец Чхонвадэ и не получил бы грамоту, которую дали и мальчику, который не менялся, и не надел бы подаренный черный костюм, я подумал бы что-нибудь другое. Например, посчитал бы, что костюм был выдан ему государством, которое, по его словам, «бесплатно кормило и одевало», или что он занимался с близнецами в тренировочном лагере, где черный костюм был обязательной униформой.

На самом деле именно близнецов, одетых в те самые черные костюмы, я вспомнил, когда Ли Манги схватил меня за плечо. Я вспомнил их по одной простой причине: я больше не мог слышать их мысли. Я подумал, что теперь число людей, не способных читать мысли, увеличилось еще на одного человека. А ведь нас и раньше было всего четверо.

— Что, — шутливо спросил Ли Манги, когда я оторвал его руку от себя, — твоя сумасшедшая голова до сих пор жутко шумит, как сломанное радио, а?

— А ты сломал все ложки из той связки? Поэтому, я смотрю, и не можешь теперь есть как следует? — пошутил я в ответ, намекая на его маленький рост. — Что касается моей головы, то она все это время… — Тут я соединил ладони перед собой, словно хватая баскетбольный мяч, и развел руки в стороны, продолжив: — Росла только в ширину.

От моих слов он громко засмеялся, согнувшись в поясе и схватившись за живот. Одетые в черные костюмы близнецы, увидев смеющегося Ли Манги, тоже захохотали, показывая белые зубы. Я смотрел на них, когда Ли Манги, вдруг перестав смеяться, схватил меня за шиворот и начал толкать назад. Не успев отодрать от себя его руку, я оказался прижат к стене здания. Впрочем, даже если бы у меня было время, вероятно, мне бы просто не хватило сил.

— Ты знаешь, что за сумасшедшая обида есть у меня, почему я поступаю так с тобой, а? Я злюсь на тебя не из-за того, что не выступил на той сумасшедшей телепередаче, а просто хочу, чтобы ты закрыл свою вонючую пасть. Если ты еще раз заикнешься передо мной о сумасшедшем росте, я превращу тебя в сушеный спинорог, понял, а? — угрожающе прошипел он.

Говоря так, Ли Манги крепко сжал мое горло, будто собираясь убить меня немедленно. Когда я начал бороться с ним, отталкиваясь руками и ногами от стены, он ослабил хватку.

— Сушеный спинорог… — произнес я с трудом, задыхаясь, — наверно, хочется съесть… Но… это… ложь… Понял?

— Что за сумасшедшая ложь, а?

— В стране… всю жизнь… — говорил я, продолжая хрипеть, — тот разговор о том, что будут кормить… как следует… кормить… не будут… карлик…

При этих словах Ли Манги снова одной рукой с силой перехватил мое горло, а другой несколько раз ударил меня в грудь. Мой рот непроизвольно раскрылся, из него вырвался стон. Перед глазами потемнело, улица Чжонно, казалось, стала медленно отдаляться, пока наконец не исчезла. Несколько человек, проходивших мимо, остановились и стали глазеть на нас. Близнецы махали им рукой, чтобы они шли дальше, но толпа зевак, словно у них было ощущение, что здесь торгуют лекарствами или идет представление суперсилача, только увеличивалась.