— Что значит «я стал символом надежды»? — тихо спросил я. Я лежал на кровати, моя голова была забинтована, в нос вставлена кислородная трубка, а из сильно опухших глаз продолжали литься слезы.
— Это значит, что ты стал похож на тигренка Ходори [4] Тигренок Ходори был официальным талисманом Олимпийских игр в Сеуле в 1988 году.
. Он был талисманом олимпийских игр в Сеуле в 1988 году. Помнишь, он все время улыбался, вращая санмо — ленту, закрепленную на тулье его шляпы? Поскольку ты теперь тоже стал талисманом, то должен всегда улыбаться, как тигренок Ходори, а не плакать. Только тогда сможешь вселять в людей надежду. Если у тебя не будет силы, как же они будут черпать ее? Этому миру нужна надежда, потому что в нем слишком много бессильных людей. Знаешь ли ты, что они сделали ради тебя? Общая сумма денег, собранная по всей стране, пока ты лежал в коме, на сегодняшний день превысила двести миллионов вон [5] Название корейских денег. На момент перевода 1 доллар США был равен 1100 вон.
. Появилась даже одна фирма, выпускающая бойлеры [6] Водонагревающее устройство в системе теплоснабжения и горячего водоснабжения.
, которая обязалась оплатить весь срок твоего обучения в университете. Кроме нее были также и другие фирмы по выпуску бойлеров, предложившие не только заплатить за твое обучение в университете, но и обеспечить тебя работой после его окончания. Теперь ты, наверно, можешь осознать, насколько большие надежды люди связывают с тобой.
«Почему это были фирмы по выпуску бойлеров?» — мелькнуло у меня в голове. Однако в то время меня это не сильно интересовало. Вместо этого я спросил:
— Почему мне не позволили умереть?
— В нашей стране ценится свобода, но это не значит, что здесь тебе позволят спокойно умереть просто потому, что ты того желаешь. Если хочешь послать открытку с благодарностью за свое спасение, то отправь ее в Чхонхвадэ [7] Название корейской президентской резиденции.
. Господин Президент особенно интересовался твоим здоровьем. Каждый день в вечерних девятичасовых новостях сначала сообщали информацию о состоянии твоего здоровья, и господин Президент даже уступал ради этого эфирное время своего выступления. Он сказал, что известие о твоем чудесном воскрешении можно использовать во благо родины. Его слова запали мне в душу.
— Разве это можно считать чудом? Где же была моя родина раньше? Она объявилась только сейчас и собирается использовать меня, хотя я нахожусь в таком состоянии. Да и вообще, как она намеревается это сделать? Я вижу, в мире все в порядке. Раз в девятичасовых новостях не о чем больше говорить… — бормотал я в бреду, пьяный от лекарств.
— Ты человек, который своим примером показал людям нашей страны, что, объединив свои сердца, они могут преодолеть любые трудности и сотворить чудо. Ты — доказательство чуда, поэтому наша страна будет оберегать тебя.
— Разве то, что я попал в аварию, с трудом выжил, но остался один, без отца, можно считать свидетельством чуда? — возразил я.
Полковник Квон перестал гладить мой лоб и, нахмурившись, внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Ты как-то странно говоришь.
Испугавшись его глаз, скрытых за черными солнцезащитными очками, я снова заплакал.
— До сих пор никто не сообщал тебе, что выжил ты один. Скажи, как ты узнал об этом?
— Неважно, — ответил я, — сказал мне кто-то или нет, я могу узнать все, что касается него. Потому что моя семья — это мой отец.
— У меня тоже есть сын, но он… даже если я умру, он, наверно, ничего не подозревая, будет беззаботно гонять мяч. Я признаю, что твое положение печально, но причина того, что с тобой так хорошо обращаются, не в нем. Такое отношение ты заслужил благодаря своему отцу, который совершил подвиг подобно врачу Ан Чжун Гыну [8] Патриот Ан Чжын Гын — член корейского движения за независимость, который в октябре 1909 года застрелил в Харбине японского генерал-губернатора Кореи Ито Хиробуми, одного из инициаторов оккупации Кореи. Убийство было фактором, способствующим аннексии Японией Кореи в 1910 году.
. Ты сын патриота страны, достойного похвалы. Поэтому, победив смерть, ты стал символом вновь родившейся надежды.
«Если это так, — пронеслось у меня в голове, — то мне придется вращать ленту на тулье шляпы, но как это сделать, когда на шею наложен гипс?» Когда полковник Квон заговорил об отце, мне показалось, что у меня в груди вспыхнул огонь.
— В будущем твоя жизнь, вероятно, сильно изменится. Неважно, какие перемены произойдут в ней, ясно одно: она будет намного лучше, чем та, что ты вел в доме вечно пьяного отца. Ты сможешь делать такие вещи, какие не мог представить даже в своих фантазиях. Я знаю, что у тебя для этого достаточно способностей. Взамен ты должен верить мне, как верил своему отцу, и слушаться меня. Ты меня понял? А я в свою очередь с этого момента буду считать тебя своим сыном.
Читать дальше