Хелен Саймонсон - Последний бой майора Петтигрю

Он набрал воздуха и приготовился броситься прямо в пасти нахмуренных женщин.

— Я считал… Мой отец желал… чтобы ружье Берти перешло ко мне — и наоборот — в случае соответствующих обстоятельств.

Наконец-то! Слова полетели в них, словно булыжники из катапульты, теперь остается только удержать занятую позицию и приготовиться к контратаке.

— Ну разумеется, я знаю, что ты всегда мечтал об этом старом ружье, — сказала Марджори.

Его сердце замерло — неужели победа все-таки возможна?

— Именно поэтому, мама, я и не хочу, чтобы ты говорила с кем-нибудь, когда меня нет рядом, — вмешалась Джемайма. — Ты готова все что угодно раздать первому встречному.

— Не преувеличивай, Джемайма, — сказала Марджори. — Эрнест вовсе не пытается забрать у нас что-либо.

— Вчера ты почти позволила этой женщине из Армии спасения унести мебель из гостиной вместе с мешками с одеждой! — Она повернулась к майору. — Как вы видите, мама не в себе, и я не позволю никому воспользоваться этим, пусть даже родственникам.

Майор почувствовал, как ярость плещется у него в горле. Если он сейчас умрет от кровоизлияния в мозг прямо на кухне, это послужит Джемайме хорошим уроком.

— Твои намеки оскорбительны, — пробормотал он.

— Мы всегда знали, что вы имеете виды на папино ружье, — продолжила Джемайма. — Как будто недостаточно, что вы забрали дом, фарфор, все деньги…

— Послушай, я не знаю, о каких деньгах ты говоришь…

— Так вы еще постоянно пытались выманить у папы ружье, которое ему оставил его отец!

— Джемайма, довольно, — сказала Марджори.

Ей хватило совести покраснеть, но она смотрела в сторону. Ему хотелось тихо спросить: неужели эта тема, которую они, очевидно, многократно пережевывали вместе с Джемаймой, обсуждалась и с Берти? Возможно ли, что Берти все эти годы молча таил обиду?

— Я не раз предлагал Берти купить у него ружье, — произнес он сухими губами. — Но всегда по рыночной цене.

Джемайма неприятно хрюкнула.

— Ну разумеется, — сказала Марджори. — Давайте спокойно все обсудим. Джемайма говорит, что если мы продадим пару, то получим гораздо больше.

— Возможно, я бы мог сам сделать вам некоторое предложение, — сказал майор, понимая, что его слова звучат неубедительно. В его голове уже крутились цифры, и он пока что не мог придумать, где ему взять необходимую сумму. Военная пенсия, несколько вкладов и небольшая рента, доставшаяся ему от бабушки по отцовской линии (и в самом деле не учитывавшаяся при оценке родительского состояния), позволяли ему вести вполне достойный образ жизни. Но он не стал бы рисковать и трогать капитал без крайней на то необходимости. Возможно, ему удастся заложить дом? Майор поежился от неудовольствия.

— Я не стану брать у тебя денег, — сказала Марджори. — Просто не смогу.

— В таком случае…

— Надо проявить смекалку и назначить самую высокую цену из возможных.

— Надо обзвонить аукционные дома, — предложила Джемайма. — Получить оценку.

— Значит, так, — сказал майор.

— Твоя бабушка как-то продала чайник в «Сотбис», — обратилась Марджори к дочери. — Ей он никогда не нравился — слишком вычурный, а это оказался майсенский фарфор, и они неплохо заработали.

— Разумеется, понадобится заплатить комиссию и все такое, — сказала Джемайма.

— Ружья моего отца не будут выставляться на публичном аукционе как какое-нибудь имущество разорившейся фермы, — твердо заявил майор. — Имя Петтигрю никогда не появится в каталоге.

Лорд Дагенхэм преспокойно выставлял на аукцион предметы из наследия Дагенхэмов. В прошлом году инкрустированный стол времен Георга II уехал на «Кристис». В клубе майор вежливо слушал, как лорд Дагенхэм хвалится тем, сколько заплатил какой-то русский коллекционер. В душе, однако, его беспокоил образ изящного столика, замотанного в одеяло и заклеенного скотчем, уезжающего в прокатном мебельном фургоне.

— А что ты предлагаешь? — спросила Марджори. Майор подавил в себе желание сообщить, что предлагает им пойти к черту.

— Я предлагаю вам дать мне возможность навести справки, — сказал он тем голосом, каким успокаивают расшумевшихся собак и капризных детей. — Недавно я познакомился с одним коллекционером оружия из Америки. Возможно, я дам ему взглянуть на них.

— Американец? — переспросила Марджори. — А кто он?

— Вряд ли его имя что-то тебе скажет, — сказал майор, импровизируя на ходу. — Он предприниматель.

Это звучало более весомо, чем «строитель».