Ксения Спынь - Идол

— Фройляйн! Фройляйн Рита пришла! — раздались крики.

Зенкин снова подступил к окну, Редисову достаточно было повернуть голову.

У кованых ворот посреди обрывков павшей листвы действительно стояла фройляйн Рита. Эту высокую фигуру в буро-красном платье нельзя было ни с чем перепутать. Тугой узел на темени как будто ещё больше выпрямлял её, подтягивал вверх. Рита стояла, пока ещё в одиночестве, и, не сдвигаясь с места, оглядывала пустынные просторы парка. Её взгляд будто требовал что-то, что положено ей по праву, требовал властно и бескомпромиссно.

Даже со второго этажа не получалось смотреть на неё сверху вниз.

— Пошли? — кивнул Редисов.

Они спустились вниз.

Холодный тяжёлый воздух, обволакивающий всё — он не мог помешать танцу фройляйн Риты. Ничто не имело значения, когда она хотела сделать то, что хотела, ничего не могло помешать ей. Музыка звенела над парком — несмелые вначале, прерывистые звуки переросли в сильную мелодию: напряжённую, встревоженную, вцеплявшуюся в последние искры жизни, — такова была песня, под которую фройляйн Рита исполняла один из своих самых драматичных, самых эмоциональных танцев.

Она вытянулась в струну, но струну, которая натянута только мгновение, и пошла в круг, другой круг, то и дело изгибаясь книзу, как будто струна надорвалась и опала, но тут же выпрямляясь снова — вверх, вверх! нам надо вверх! — вращаясь вместе с музыкой и вдруг меняя направление, когда перезвон с усилием бился и дрожал. Этот танец нужен был Рите: подтвердить, что она жива, дышит и чувствует, что вся сила её, вся воля — при ней, что она — это она, и никто не может загасить её сущность.

Что-то мешало ей сегодня — невидимые сети, они добрались, опутали, они стягивали всё тело и затрудняли каждое движение. Не обращать внимания, — приказала себе Рита. Это временные помехи, оно уйдёт, если постараться, если забыть о нём. Слушать, слушать голос, несильный, несмелый, слушать тревожную музыку и немецкую речь.

Движение — всем телом — чётко, со стороны хаотично, казалось бы, на грани путаницы и ошибки, но безупречно повторяя мелодию: красота слабости, сила жертвы. Пусть падение кажется неизбежным — оно прервётся в последний миг, руки, что бессильно опускались, вскинутся вверх, струна снова вытянется, только держаться, держаться, пока это возможно, даже на самом краю: жизнь не вытечет так легко, мы ещё посражаемся за неё.

Взлёт — вращение — провал — наступающая пустота — отчаянное цепляние за жизнь. Остановка, замирание. Теперь ждать, без единого движения, только протянув руки. Слабо-слабо, едва слышно — и вновь голос набрал силу, несгибаемая воля — в нём, даже на грани падения. Вращение — сильнее! вырваться! вырваться! — руки идут чётко и смело; фройляйн Рита знает, что делает. Шаги бесконтрольны, она чуть не сбивается, почти сбивается, что такое, раньше никогда не бывало, голос обрывается, остановка. Она не сбилась, нет-нет. В последний момент движения вписались в мелодию; жёсткий взгляд вперёд: вот так! посмотрим, кто кого.

Музыка уже пошла на следующий круг, но Рита не совсем готова, она устала, сегодня кто-то явно усложняет ей задачу; но она доведёт задуманное до конца — и никак иначе. Голос ещё слабее: там тоже тяжело, там тоже силы на исходе. Стоит прочувствовать и слиться, и вот оно: вращение по кругу, по кругам, безвольное, по инерции — жизнь выгорает. Приостановка.

И снова взлёт — уже тяжелее, уже с надрывом, и куда её уводит, так не должно быть, вырваться, выйти на должную траекторию. Ей удаётся всё-таки, — а теперь остановка, перед вихрем тихо-тихо, почти неслышно; встать и отдышаться, пока есть возможность, потому что вот-вот — и она собьётся серьёзно. Взять себя в руки, как всегда могла.

А теперь — вихрь! Свобода, долгожданная свобода, спонтанный, бесконтрольный ураган, порыв, не знающий ограничений. Он проносится, как огненная буря, но — всё, рамки: встать! Она резко остановилась, пожалуй, слишком резко, её покачнуло, но она удержалась на месте.

Что за ерунда происходит сегодня? Идол, ты и здесь меня достал? Это твоя паутина, больше нечему! Я знаю.

Шёл уже проигрыш без слов, и она была не вполне уверена: что же теперь? Идти по мелким быстрым круговращениям мелодии, учитывая, что Рита выбилась немного, а ещё, что она устала и может не справиться. Она выждала какое-то время, но всё же вступила: так, теперь осторожно, раз уж решилась, мелкими-мелкими шагами вместе со вздрагивающим перезвоном, круги и круги. Со стороны лёгкие дробные прыжки, как по мелким камушкам над водой, на грани равновесия.