Том Вулф - Костры амбиций

— Мне вы можете так говорить, ибо я священнослужитель и сам хочу верить, что правосудие слепо. Да… Я хочу в это верить. Но не советую вам выходить с такими заявлениями на улицы Гарлема и Бронкса. Не советую вам рассказывать там жителям про наши блага, потому что они уже знают правду. Узнали на своем горьком опыте.

— Я на улицах Бронкса бываю каждый день и всегда повторю, что сейчас сказал, если кому интересно, — ответил Мартин.

— Понятно… — кивнул Преподобный Бэкон. — У нас есть такая организация, называется «Всенародная солидарность». Мы проводим обследование жилых кварталов, и люди обращаются к нам со своими проблемами. Могу сказать вам, что народ вашего мнения не разделяет. У народа другое мнение.

— Присутствовал я при одном из ваших обследований, — сказал Мартин.

— Где вы присутствовали?

— Да при вашем обследовании. На Ган-Хиллроуд.

— Да? Гм. Не знаю, о чем вы говорите.

— Тоже на улицах Бронкса дело было.

— Словом, так, — вмешался Крамер, обращаясь к миссис Лэмб. — Спасибо вам за сведения. Будем надеяться, что вы получите благоприятные известия о сыне. Номерной знак мы проверим. А вы, если услышите о ком-то, кто был в тот вечер с вашим сыном или, может быть, что-то видел, пожалуйста, дайте нам знать, хорошо?

— Да… — ответила она с тем же сомнением в голосе, что и в начале встречи. — Спасибо.

Мартин все еще не отводил от Преподобного Бэкона свои добермановские глазки. Поэтому Крамер сказал Гольдбергу:

— У вас есть карточка с номером телефона, чтобы дать миссис Лэмб?

Гольдберг пошарил во внутреннем кармане и протянул ей карточку. Она взяла и спрятала не глядя.

Преподобный Бэкон поднялся.

— Мне вы можете карточку не давать, — сказал он Гольдбергу. — Я вас знаю. Да… Я с вами свяжусь. Буду наблюдать за этим делом. Я хочу, чтобы были приняты меры. Организация «Всенародная солидарность» требует, чтобы были приняты меры. И мы добьемся, чтобы меры были приняты. Да… Так что можете не сомневаться, я еще с вами поговорю.

— Сделайте одолжение, — сказал Мартин. — Когда вам будет удобно.

И чуть-чуть оскалил зубы в слабом подобии улыбки. Крамеру вспомнились лица мальчишек на школьном дворе, когда назревала драка.

Он встал и пошел к выходу, бросив через плечо «До свидания» и от души надеясь, что Воинствующий Мартин и Еврейский Ирландец уйдут вслед за ним.

Когда ехали обратно в крепость, Мартин сказал Крамеру:

— Черт, теперь я знаю, зачем парней посылают на юридические факультеты. Вас там учат про любую бодягу разговорчики интеллигентные разговаривать.

Но он сказал это добродушно, без зла.

— Ты же понимаешь, Марти, — ответил Крамер, сочтя, что как соратник в битве с бодягой под крышей Преподобного Бэкона имеет теперь право держаться с неустрашимым ирландцем запанибрата, — при матери этого бедняги… И потом, а вдруг там что-то есть, насчет автомобильного номера.

— Хочешь пари?

— А все-таки. Вдруг.

— Черта с два вдруг. Хрена ли, тебя сбивает на улице машина, и ты обратился в клинику, но как-то забыл им об этом сообщить? А потом дома тоже как-то забыл сообщить об этом матери? Но утром, чуток очухавшись, говоришь: «Да, кстати, меня вчера машина сбила». Иди ты знаешь куда! Бедняга, конечно, попал в переделку, но не машина тут виновата, а в чем дело — он не хотел, чтоб знали.

— Это-то да. Посмотрите, нет ли на него протоколов, ладно?

— А знаете, — говорит Гольдберг, — мне жаль этих людей. Они так говорят, что мальчишка не имел дела с полицией, будто это хрен знает какое достижение. В новостройках оно так и есть. Нашли, хрен дери, чем хвастаться; не имел дела с полицией! Герой, да и только. Мне ее жаль.

В голос еврейского ирландца закралась еврейская слеза.

Но тут снова заговорил Мартин:

— Такой женщине вообще нечего делать в муниципальных домах. Порядочная женщина. Без всякого этого дерьма. Я припомнил тот случай, когда ее мужа убили. Был работяга и не трус. Оказал сопротивление подонку, тот взял и выстрелил ему прямо в рот. Она работает, пособием не пользуется, мальчишка ходит в церковь, учится в школе. Она порядочная женщина. С кем у нее мальчишка связался, этого я не знаю, но она женщина порядочная. Там добрая половина народу так привыкли жаловаться на жизнь, случится что, от них невозможно внятного слова добиться, только и знают, что весь мир перед ними в долгу. А эта — без дураков. Жаль ее, конечно, что живет в новостройке, но знаешь, — он посмотрел на Крамера, — в новостройках тоже, бывает, живут приличные люди, работают и вообще…