Том Вулф - Костры амбиций

— Это очень верно, — проговорил Куигли тоном, который замышлялся как ободряющий. — Мы уже знаем, где она была, когда у нее умирал муж Шлялась по Италии с парнем по имени Филиппе. А теперь этот гусь Уинтер говорит, что к ней туда мужики то и дело шастали. Этот Уинтер — малый не промах, правда, Томми?

— Прелесть, а не домохозяин, — отозвался Киллиан. Затем Шерману:

— Это может только помочь нам, если Мария будет вас подставлять. Не сильно, но все-таки.

— Да я сейчас думаю не об этом, — сказал Шерман. Он вздохнул и опустил свой выдающийся подбородок на грудь. — Я думаю о жене. Это конец. Она было почти простила меня или, во всяком случае, решила со мной остаться, решила спасать семью. А это ее доконает.

— Вы связались с отъявленной шлюхой, — сказал Киллиан. — Не вы первый, не вы последний. Тоже мне большое дело.

Со шлюхой? К своему удивлению, Шерман почувствовал желание защитить Марию. Но сказал всего лишь:

— К несчастью, я поклялся жене, что у меня никогда… ничего с ней не было, разве что легкий флирт.

— Вы что, думаете, она поверила? — спросил Киллиан.

— Это не важно, — отозвался Шерман. — Я поклялся, что это правда, и попросил простить меня. Так распинался. А теперь она, как и весь Нью-Йорк, весь мир, узнает, прочитает на первой полосе желтой газетенки, что я был… Даже и не знаю… — Он покачал головой.

— Но у вас же не было ничего серьезного, — вставил Куигли. — Эта женщина просто отъявленная шлюха, вот и Томми тоже говорит.

— Не называйте ее так, — грустно возразил Шерман, не глядя на Куигли. — Она единственный порядочный человек во всей этой грязной истории.

— Да уж, — поморщился Киллиан, — такая порядочная, что, того и гляди, подставит вас, если уже не подставила.

— Она хотела поступить по-честному, — сказал Шерман. — Я убежден в этом. А я ей в душу плюнул.

— Не мелите чушь. Не хочу даже слышать.

— Она позвонила мне и пригласила к себе туда в квартиру не для того, чтобы закладывать меня. А я пришел заряженный… чтобы заложить ее. Какой ей был прок от нашей встречи? Никакого. Ее адвокаты, вероятно, всячески отговаривали ее со мной встречаться.

Киллиан кивнул:

— Верно.

— Но Мария не такая, у нее просто голова по-другому работает. Всякие предосторожности не по ней. Она не станет большой законницей только потому, что ее загнали в угол. Я же сказал, что мужчины — это ее среда обитания, и так оно и есть, это как… у дельфина среда обитания море.

— Может, на акуле сойдемся? — усмехнулся Киллиан.

— Нет.

— О'кей, будь по-вашему. Пусть она будет русалкой.

— Называйте ее как угодно. И все же: как бы она ни вздумала поступить, но в отношении меня, человека, который был ей близок, она не намеревалась прикрываться адвокатами — да и вообще, никогда бы не явилась ко мне заряженной… чтобы добыть доказательства. К чему бы дело ни шло, а она хотела со мной повидаться, быть со мной рядом, поговорить со мной, по-настоящему поговорить, по-честному, не играя в слова, ну и — лечь со мной в постель. Можете считать, что я спятил. Но это именно то, чего она хотела.

Киллиан только брови поднял.

— Я также считаю, что и в Италию она уехала не для того, чтобы улизнуть. По-моему, она поехала именно по тем причинам, о которых она сказала. Чтобы удрать от мужа… и от меня… и я не виню ее… ну, и чтоб поразвлечься с привлекательным молодым человеком. Можете называть ее из-за этого шлюхой, если вам хочется, но она единственный человек во всей этой истории, кто шел строго по прямой.

— Смертельный номер: перешагивание по прямой через ваш труп, — нахмурился Киллиан. — Где-то у меня был экстренный телефон, куда звонить насчет космических пришельцев. А то тут уже вырисовывается какая-то внегалактическая концепция морали.

Шерман вдавил кулак в ладонь левой руки.

— Ну как я мог это сделать! Если бы я вел себя с нею честно! Я — с моими претензиями на респектабельность и порядочность! И вот теперь — это.

Он поднял номер «Сити лайт» и приготовился нырнуть в пучину публичного позора.

— «Любовное гнездышко»… «тайная квартира для свиданий»… фотография той самой кровати, на которой «миллионерша Мария ублажала Мак-Коя»… И все это увидит моя жена… жена и еще добрых два миллиона читателей… и моя дочь… Моей дочурке почти семь лет. Ее подружки уже вполне способны предоставить ей недостающую информацию о том, что все это значит… и с удовольствием это сделают… Уж конечно… Подумать только! Этот сукин сын Уинтер не постеснялся привести репортеров, чтобы сфотографировали кровать.