Олег Зоин - Вчера

В половине третьего позвонила куда–то. Чтобы Мишка не волновался. Скоро, мол, приеду, не глупи, деловой разговор и только. Все глупо. Рассказала, что Мишке — двадцать два. Кандидат наук. Ужасно перспективен. Кто же это говорил о перспективе и когда? Ах, да! Тоня в поезде: " … работа бесперспективная.»

Мишка хороший. Сошлись на почве математики. Увлеченность, как у семнадцатки–абитуриентки. Большая наука. Сделала пару абортов. Начихать, что подумают. Вспомнили МГУ. Зиму в Снегирях. Как ночной морозный ветер насиловал сосны вдоль шоссе. Мне скоро двадцать шесть, а тебе двадцать семь — жуть, надвигается старость… Везде вокруг — жулье. Не говори так!.. Дай спички! За твое и мое!.. До завтра, Сенька! Ниночка, родная!..

На утро пропечатался сосед по номеру. Его, оказывается, всё же подселила администратор в 22 часа, потому что командированный из Москвы стал скандалить, тыкать в морду каким–то удостоверением. Опять–таки, можно за сутки оплату одного койко–места дорогущего номера не проводить по ведомости…

Сосед, доставая из своего портфеля бритвенные причандалы, тотчас поделился наболевшим:

— Хороша чува! Я заглянул было, но не стал мешать. Спал у соседей. Добряки. Сообразили, что к чему. Гуманисты! Ну, и как, накатался, жулик?

Серба не помнил, как Нина ушла. Последнее, что отметилось в памяти, — он, вдребезги пьяный от вина и от горя, потянул её на диван. Но Нина оказалась сильнее и, чмокнув его в щёку, сгинула.

— Это моя жена, — грозно сказал он соседу.

Тот пожал плечами. Подал ему со стола записку. «В десять у касс Аэрофлота на Невском. Нина.»

Времени в обрез. Наскоро приведя себя в относительный порядок, даже спехом выкупавшись, смывая вчерашнее, Серба побежал на троллейбус.

Нину увидел издали, через улицу. Приятное сиреневое пальтишко, вчерашние черные сапожки, сумочка и перчатки тоже черные, черный же платок. Но хороша, как шесть лет назад, как девочка из вашего детства, хороша.

А платок не модерный, дрянь. Оказалось, а ведь забыл, платок — подарок свекрови, его матери, когда ещё жили у неё. Нина его сберегла, потому что другого просто не было ничего памятного, чтобы беречь…

— Привет! — улыбнулась Нина, стерильно чмокнув Сеньку в щёку. — Давай скорее, шевелись, успеем на этот! — сказала Нина, таща его за рукав к подвалившему к остановке троллейбусу.

…И вот эта улица, вот этот дом. Супруги заходят в суд, разыскивают канцелярию и подают заявление о разводе. Всё сложилось так удачно, что через полчаса они уже оказываются на приёме у судьи. Судья, умудренная жизнью женщина, назначает слушание через месяц. Нина и Сенька в один голос просят её учесть, что он издалёка и т. д. и т. п. Фемидавняла их горячим просьбам, проявила понимание, полистала какие–то бумаги, сделав в некоторых, вероятно, важные отметки, и назначила дело в виде исключения на завтра на 10 утра.

Получается, что весь оставшийся день можно провести вместе. И они пошли гулять по Питеру. Нина показала Сеньке всё то, что сама уже успела здесь полюбить. Конечно, много времени потратили на Эрмитаж и Русский музей. Пообедав в какой–то столовке в одном из переулков, остаток дня просто бродили. Сенька в Ленинграде второй раз, но первый раз то была бездушная экскурсия, а чтоб вот так, с любимой женщиной… С любимой женщиной?..

На запущенном до крайности Невском Сенька обратил внимание на халтурно–косметический ремонт некоторых домов. На неброских щитах адрес и телефоны подрядчика — треста «Ленфасадремонт». Вот уж нечастая ныне правда — всё, чем занимается последние годы советская власть — сплошной, непрерывный, бестолковый и безуспешный «Фасадремонт»…

Вечером Сенька с Ниной опять бросили якорь в гостиничном номере… Семён доплатил за сутки. Сосед проявил галантность и слинял куда–то в гости к местной даме сердца до утра. Уходя, шутливо погрозил им пальчиком. «Всех благ, ребята! Я появлюсь только в 10 утра… Счастливые!»

И вот суд.

— Утеряли ли вы чувство любви друг к другу? — спрашивает у Сеньки и Нины судья.

— Нет!.. — отвечают они, плача и держась за руки.

— Так что же вы расх одитесь, помиритесь и живите, — удивляется судья.

— Так надо, — говорят разводящиеся супруги.

Судья тяжко вздыхает, проникается неким пониманием и разводит их…

Оформив в канцелярии, где тоже входят в положение, решение и расписавшись за свидетельство о разводе, разведённые прыгнули в троллейбус и подались на вокзал решать проблему обратного билета. Понятно, что на неделю вперёд никаких мест на нормальные пассажирские поезда уже не было. Пришлось брать за последние гроши билет на роскошную ночную «Красную стрелу».