Соломоника де Винтер - За радугой

Примечание:

Вышеизложенные данные составлены на основании написанной Мэдисон книги, в которой она рассказывает о людях и событиях своей жизни, а также различных ее заметок.

Диагностические наблюдения согласно классификации DSM – IV [8]:

У Мэдисон выявлены следующие симптомы диссоциативного расстройства идентичности (ДРИ) согласно критериям диагностики DSM – IV:

А. Наличие двух или более различных идентичностей, или личностных состояний, каждое из которых обладает собственной относительно прочной структурой восприятия, поведения и осмысления окружающей среды и собственной личности. (Примечание: у Мэдисон есть еще одна ярко выраженная идентичность помимо ее биологического «я».)

Б. По меньшей мере две из этих идентичностей, или личностных состояний, то и дело влияют на ее эмоциональное состояние.

В. Данное расстройство не является следствием воздействия на психику какого-либо химического вещества или заболевания общего характера.

У Мэдисон выявлены следующие симптомы шизофрении согласно критериям диагностики DSM – IV: недифференцируемый тип. В течение 1-месячного периода значительную часть времени (или менее часто при удовлетворительном результате медикаментозного лечения) присутствовали два (или более) из следующих условий:

А. Бредоподобные фантазии.

Б. Галлюцинации.

В. Негативная симптоматика, то есть аффективная тупость.

Рекомендации:

1. Госпитализация.

2. Медикаментозное лечение.

3. Психотерапия.

Примечание:

В ближайшее время я, доктор Стюарт, намерен организовать встречу Чарли фон Дэйна с Мэдисон, которая будет проходить под моим наблюдением. Цель ее – установить, последует ли у Мэдисон после этой встречи просветление сознания, появятся ли у нее новые мысли или манера поведения.

Составитель отчета: Джереми Стюарт.

– Здравствуй, Блю. Я кое-что хочу тебе показать, – говорит доктор Стюарт, входя в палату. Я отрываю взгляд от книги. – Пойдем со мной, хорошо?

Я кладу книгу на кровать и встаю. Я из любопытства изучаю пространство за спиной доктора, но, кроме белых стен, не вижу ничего. Подхожу к нему. Его седые волосы почти белесые, а кожа тонкая и испещрена морщинами. Его лицо хранит воспоминания о целой жизни. Я смотрю в серебряные глаза доктора.

– Пойдем.

Я следую за ним по коридорам. Вдалеке замечаю медсестру Дженни.

Сестра осматривает больных.

– Привет, – говорит она мне с улыбкой, когда мы с доктором проходим мимо. Я машу ей в ответ. Доктор Стюарт и я преодолеваем еще пару коридоров и наконец оказываемся в приемном покое. Перед закрытой дверью Стюарт останавливается. Маленькое окошко в двери расположено так высоко, что я ничего не вижу.

– А теперь послушай меня внимательно. То, что сейчас произойдет, может тебя напугать или удивить, и это вполне естественно. Мы будем рядом и поможем тебе, если что. Попытайся контролировать свой гнев. Если ты чувствуешь, что злишься, не нужно вымещать эту злость сразу – сохрани ее для урока живописи или истории или для нашего следующего сеанса. Помни об этом. Если ты понимаешь, что злишься, медленно сосчитай до десяти. Хорошо?

Я киваю. Дверь открывается, и я захожу внутрь, в небольшое помещение. Дверь автоматически закрывается за мной, со щелчком. В соседней комнате, за большим толстым стеклянным окном, рядом с которым расположены динамики, сидит человек. У него темные волосы, карие глаза, и на нем светло-серая рубашка.

Он смотрит на меня. Я вижу, как его грудь вздымается и опадает, вижу, как он дышит.

Чарли.

– Да, это Чарли, – слышу я голос доктора Стюарта. Я смотрю вокруг и замечаю динамик громкой связи в углу потолка. Потом я понимаю, что в этой части помещения я одна. Перед стеклом стоит пустой стул.

– Ты не убивала Чарли. Это плод твоего воображения. И ты никогда не крала пистолет. Убийства не было. И это хорошо. Мы поможем тебе.

Та империя, то тщательно выстроенное королевство, та великая стена, что я соорудила внутри себя, содрогается. Она рушится с каждым словом, которое я слышу от доктора, с каждым жутким словом, которое убеждает меня, что все вокруг – неправда. Кирпичи сыплются в разные стороны, а по бетонным перекрытиям ползут трещины. Во мне словно начинается землетрясение, природный катаклизм, будто заранее предреченный. Как будто я должна была знать, что была дурой, – думала, что у меня есть власть над самой собой. А теперь жизнь преподала мне урок. Это было мое наказание.