Андрей Скубиц - Легко

Я:Хватит!

Какое хватит, Агата уже у его лица, желая выцарапать ему глаза. Шулич даже не обращает на нее внимания, так, мимоходом прошелся по ней, она отлетела; совсем немного — и упала бы прямо на ребенка. И если бы это случилось, то было бы совсем нехорошо, потому что Шулич сделал все инстинктивно, не раздумывая, желая спастись, он глядел на меня с откровенной ненавистью.

Шулич:Я тебе башку проломлю.

Тот самоконтроль, который он с таким удовольствием показывал всем внизу в долине, исчез. Замахнулся, я уворачиваюсь, прямая схватка кулаками не в моих интересах, я должен его как-то ухватить. Но и Агата, отлетевшая на землю, не успокоилась, не будет она лежать и плакать, куда там, после падения она одним движением вскочила на ноги. Хватаю Шулича, желаю повалить его на землю, но он резко разводит мои руки, я вынужден отскочить в сторону. Агата снова набрасывается на него со спины, не больше трех секунд, молодая мамаша. И где она его схватила! Не вокруг рук, как любой нормальный человек, чтобы заблокировать, а сзади за пояс, там, где пистолет, и начала снимать с него кобуру.

Шулич смотрит вниз, чего мне хватило, чтобы влепить ему еще одну оплеуху по башке.

Шулич:Да вы совсем спятили!

Сначала оборачивается и ударяет со всей силу Агату по лицу, она отлетела; кобура у него ослаблена, но сейчас он обернулся к Агате, игнорируя меня, хотя именно я врезал ему в челюсть. Это потому, что она сделала то, что делают матерые преступники, такого гражданские не делают. У Агаты кровь выступила на лице, Шулич ее здорово ударил, а у него никакого следа, кровь со слюной льет у нее изо рта, бедная девчонка, мама. Шулич заезжает ей ногой, так что она, наполовину опершись на руки, падает на бок; если бы он еще раз ее ударил, то конец. Ну, тут уже вскакиваю я. Прекрати.

Вообще не понимаю, что со мной. По сути, эта схватка не имеет никакого смысла. Эта драка никуда не приведет. Нужно взять ситуацию под контроль. И резко, радикально. Так что даже не желаю нанести серьезных повреждений, просто хватаю его за форму и вытаскиваю пистолет. Только ОН ЭТОГО ВООБЩЕ НЕ ЗАМЕЧАЕТ! Вообще, еще раз ударил ногой Агату, она аж завертелась по земле, но только на секунду, тут же вскочила и снова обернулась в нашу сторону. С пистолетом в руке, направленным на него, я делаю шаг назад; как будто в армии, кто поет, зла не хочет, но что тут поделаешь.

Агата:Давай! Стреляй! В говнюка этого! Пореши его!

Шулич только сейчас оборачивается и видит меня, как я стою с пистолетом, руки у меня трясутся, невероятно. Какой кретин. Как он себя ведет. Я на него подам заявление, так что мало не покажется.

Агата:Давай! Стреляй! В говнюка этого! Пореши его!

Шулич улыбается, глядя на меня, как будто я кретин.

Шулич:Да ладно, поверить не могу.

Я:Успокойтесь. Успокойтесь.

Шулич:Хорошо. Успокоимся.

Но Агата не успокоится. Поднимается, шатается.

Я:Ты тоже успокойся!

Шулич оборачивается в ее сторону.

Агата:Давай! Стреляй! В говнюка этого! Я хочу ему в рот нассать!

Шулич:Эй ты, корова, заткнись!

Они даже не принимают меня в расчет. Агата к нему, он засыпает ее ударами по лицу и по груди.

Я:Стоять! Оба!

Шулич отстраняется, потом делает быстрый удар, ее только немного развернуло, она снова бросается на него, глаза у нее горят, как у пса, разрывающего овцу, кровь льет изо рта, снова начинает его бить.

Агата:Стреляй!

Шулич:Да я тебя размажу, сучка поганая!

Опускаю пистолет, этого не может быть. Закрываю глаза.

Нагибаюсь, кладу пистолет на землю. Черт, здесь должен быть какой-то предохранитель, не знаю, где он. По-любому, не мог бы стрелять. Да и смысла нет. Поднимаюсь и смотрю на этих двоих, руки у меня сами собой поднимаются наверх.

Так нельзя нормально работать.

Агата:Здорово ты ему надавал.

Кожу печет. По всей поверхности. Это тело как будто стало мне тесно. Как будто там, через все эти разболевшиеся царапины, мясо хочет выступить наружу и уже начало выступать, свинья-предательница. Хрен с ним.

Я хочу домой. В постель, голову в подушку и замотаться в одеяло. Вот что мне сейчас нужно. Сейчас должны выйти эти студенты-психологи, или цыгане, или крестьяне, или кто там еще, кто затеял весь этот цирк. Все бы пришли сейчас из леса, выступили в полосу лунного света, держась за руки, как на сцене, поклонились бы и ушли обратно в лес, спонтанные овации, девушка на авансцене, букет цветов и лавровый венок. Без пистолета я не опасен. Да и полицейский тоже, угроза устранена.