Вирджиния Эндрюс - Руби

– Твоя бабушка так расстроилась из-за смерти младенца Родригесов? – спросил Пол.

– Зря они не позвали ее, чтобы помочь в родах.

Я рассказала ему о событиях нынешнего вечера.

Он выслушал меня с интересом, но, когда я смолкла, покачал головой.

– Мой отец не верит в злых и добрых духов. Он говорит, все эти выдумки и суеверия приносят каджунам много вреда. Из-за них нас считают темными и дикими. Но я с ним не согласен, – поспешно добавил Пол.

– Бабушка Кэтрин не темная и не дикая! – возмутилась я. – А тот, кто не пытается защитить себя от злых духов и сглаза, действительно дикарь!

Пол согласно кивнул.

– А ты… видела что-нибудь?

– Да… Почувствовала, как он пролетел около моего лица. – Я коснулась щеки. – Он даже меня слегка задел. А потом я видела, как он скрылся. По крайней мере, мне так показалось…

– И ты не испугалась? – Пол удивленно присвистнул. – Ну ты даешь!

– Я же была с бабушкой Кэтрин.

– Жаль, сегодня я не приехал пораньше и не пошел с вами… чтобы защитить тебя в случае чего, – заявил Пол.

Слышать это было так приятно, что я покраснела.

– Защита мне не требовалась. Но я рада, что все кончилось и мы уже вернулись, – призналась я.

Пол рассмеялся.

В тусклом свете из окон дома выражение его лица казалось нежным, а глаза лучились теплом. До сих пор мы позволяли себе лишь держаться за руки да обменялись несколькими робкими поцелуями. Всего два раза мы целовались по-настоящему, в губы, и теперь, когда он стоял так близко, сердце мое трепыхалось как бабочка. Ветер играл его шелковистыми волосами, падающими на лоб. Тишину нарушали только шелест волн да хлопанье крыльев невидимой в ночном небе птицы.

– Я так расстроился, когда увидел, что тебя нет дома, – сказал Пол. – Уже собирался уезжать и тут вдруг заметил свет вашего фонаря.

– Хорошо, что дождался. – (Пол расплылся в до вольной улыбке.) – Но пригласить тебя в дом не могу. Ты сам слышал, бабушка хочет, чтобы мы закончили одеяло. Завтра суббота, приедут туристы. Бабушка говорит, в эти выходные торговля пойдет хорошо, а она никогда не ошибается. В прошлом году в это время мы продали кучу одеял. Память у нее на такие вещи отличная, – добавила я.

– Завтра я буду на отцовском заводе, – сообщил Пол. – Но может, вечером заскочу за тобой? Смотаемся в город, посидим где-нибудь, выпьем чего-нибудь прохладительного.

– Было бы неплохо, – кивнула я.

Пол приблизился вплотную, нежно глядя мне в лицо. Несколько мгновений мы буквально пожирали друг друга глазами. Наконец он набрался смелости и сказал то, ради чего пришел.

– Здорово было бы нам в следующую субботу потанцевать файс-додо! – выпалил он.

Это было приглашение на свидание – первое в моей жизни. От радости я едва не запрыгала на месте. Девочки моего возраста обычно ходили в танцевальный зал с родителями и танцевали с теми молодыми людьми, которые их приглашали… И совсем другое дело отправиться туда с Полом и весь вечер танцевать только с ним… При мысли об этом у меня голова пошла кругом.

– Хорошо, – торопливо кивнула я. – Но надо спросить разрешения у бабушки Кэтрин.

– Конечно. – Потом Пол махнул рукой в сторону своего мопеда. – Наверное, мне пора. Надо добраться домой, пока ливень не начался.

Не сводя с меня глаз, он попятился, споткнулся о корень и упал.

– Ушибся? – воскликнула я, подбегая к нему.

Он смущенно рассмеялся:

– Все в порядке, только брюки промокли.

Я протянула руку, чтобы помочь ему подняться, он взялся за нее и вскочил на ноги. Теперь мы почти касались друг друга. Медленно, миллиметр за миллиметром, губы наши начали сближаться и наконец встретились. Поцелуй длился недолго, но он был более смелым и уверенным, чем прежние. Я приподнялась на цыпочки, и грудь моя коснулась его груди. Это неожиданное прикосновение, совместно с электрическим разрядом поцелуя, породило теплую волну, накрывшую меня с головой.

– Руби, – прошептал Пол дрожащим от возбуждения голосом, – ты самая красивая девчонка в бухте.

– Нет, Пол. Сам знаешь, это не так. Есть много девочек гораздо красивее меня. Они лучше одеты, у них есть украшения и…

– Да пусть хоть с головы до ног обвесятся бриллиантами и выпишут платья из Парижа! Все равно никто в подметки тебе не годится!

Я знала, на подобные признания Пол отважился лишь благодаря сумраку, мешающему мне разглядеть его лицо. В том, что щеки у него пламенеют, я не сомневалась.

– Руби! – донесся из окна голос бабушки. – Долго еще тебя ждать? Или я должна всю ночь не спать, чтобы закончить работу?