Вирджиния Эндрюс - Руби

В комнате, где мы оказались, горело больше десятка свечей, каждая была укреплена на круге из цветного картона. Вдоль стен тянулись полки, на которых теснились склянки, наполненные снадобьями, порошками и костями, самодельные куклы, связки перьев, волос, лоскуты змеиной кожи. Можно было подумать, что мы попали в магазин магических товаров.

В центре комнаты стояли два обшарпанных стула и маленький диванчик. Между стульями и диванчиком я заметила деревянный сундук, украшенный серебряной накладной резьбой.

– Садитесь! – приказала старая негритянка.

Моя спутница подошла к стулу, а мне указала на второй.

– Нина… – пролепетала я.

– Ш-ш-ш, – она приложила палец к губам и закрыла глаза.

Минуту спустя в глубине дома раздался барабанный бой, негромкий, размеренный. По спине у меня забегали мурашки. И зачем я только согласилась прийти сюда?

Внезапно чья-то рука отдернула покрывало на дверях, и перед нами предстала еще одна негритянка – намного моложе первой, высокая и стройная. Ее длинные черные волосы были заплетены в толстые, как канаты, косы и обернуты вокруг головы. Ярко-красная косынка завязана семью узлами с разных сторон. Черное свободное платье доходило почти до пола, но все же я заметила, что она босиком. Поначалу она показалась мне настоящей красавицей – высокие скулы, изящно очерченный рот. Но, приглядевшись внимательнее, я вздрогнула. Глаза ее были тусклыми, серыми и холодными, как гранит.

Вне всякого сомнения, она была слепа.

– Мама Деде, нам нужна твоя помощь, – сказала Нина.

Мама Деде кивнула, вошла в комнату и уселась на диван. Двигалась она уверенно и грациозно, словно зрячая. Сложив руки на коленях, она устремила на меня невидящий взгляд. Я сидела, оцепенев от страха.

– Говори, сестра, – изрекла она.

– У девочки, которую я привела с собой, есть сестра-близняшка, завистливая и злая, – начала свой рассказ Нина. – Постоянно подстраивает ей всякие пакости.

– Дай руку, – обратилась ко мне Мама Деде и протянула ладонь.

Я вопросительно посмотрела на Нину. Та кивнула. Я вложила руку в ладонь Мамы Деде, и она плотно сжала ее сильными горячими пальцами.

– Ты долго не знала, что у тебя есть сестра, и она тоже не знала о тебе, – изрекла Мама Деде.

– Да, – потрясенно выдохнула я.

– А твоя мать – она не может помочь?

– Нет.

– Мать твоя мертва и пребывает в ином мире, – произнесла она, выпустила мою руку и повернулась к Нине.

– Сердцем ее сестры завладел Papa La Bas, – сообщила Нина. – Он наполнил ее душу ненавистью и злобой. Мы должны защитить эту девочку, Мама Деде. Она верит в силу вуду. Бабушка ее была знахаркой в болотном краю.

Мама Деде кивнула и снова протянула руку, на этот раз – ладонью вверх. Нина извлекла из кармана серебряный доллар и положила на руку Мамы Деде. Та сжала кулак, повернулась к дверям и сделала знак стоявшей там старухе. Та поспешно подошла к ней, взяла монету и опустила в карман платья.

– Зажги две желтые свечи! – приказала королева вуду.

Старуха проворно исполнила приказание. Мама Деде подняла небольшой резной сундучок и отнесла на диван. Подняв крышку, опустила руки внутрь. Нина с довольным видом наблюдала за ее действиями. На лице Мамы Деде застыло отрешенное выражение. Внезапно она подняла руки. Я едва не лишилась чувств.

Она держала в руках молодого питона. Он, похоже, дремал, глаза его, полуприкрытые веками, напоминали две щелки. Мама Деде поднесла змею к лицу. Я прикусила губу, чтобы не взвизгнуть.

Питон высунул язык и лизнул ее в щеку. После этого Мама Деде опустила его в сундук и закрыла крышку.

– От змеи Мама Деде получает силу и дар прозорливости, – шепотом сообщила Нина. – Старая легенда говорит, что первые люди, мужчина и женщина, появившиеся на земле, были слепы. Змея сделала их зрячими.

– Как зовут твою сестру, девочка? – обратилась ко мне Мама Деде.

Язык у меня присох к нёбу. Я боялась, что стоит мне назвать имя, произойдет нечто ужасное.

– Говори! – приказала Нина. – Имя должна назвать ты, и никто другой.

– Жизель, – выдавила я. – Но…

– Э! Э! Bomba hen hen! – принялась нараспев повторять Мама Деде, раскачиваясь из стороны в сторону в ритме барабанной дроби, которая по-прежнему доносилась из глубины дома. – Canga bafi e te. Danga moune de te. Canga du ki Жизель!

Голос ее возвысился до пронзительного крика.

Сердце мое колотилось как бешеное. Опасаясь, что оно выскочит, я даже прижала к груди руку.

Мама Деде вновь повернулась к Нине. Та сунула руку в карман и вытащила ленту, как видно принадлежавшую Жизель. Так вот зачем она поднималась наверх! Надо остановить ее, остановить во что бы то ни стало, вопил мой внутренний голос. Но было уже поздно. Королева вуду сжала ленту в ладони.