Николай Байтов - Любовь Муры

Если не трудно, зайди, пожалуйста, в Наркомпрос и купи «Дошк. Воспитание» № 7. Этот журнал я выписала на год, но мне не высылают его, а он необходим и является настольной книгой каждой дошкольницы. Детка родная, пиши чаще, не забывай (если можешь) меня. Целую тебя горячо.

12 ч. — Вымучила письмо к Петру. Я себя презираю за то, что не говорю ему откровенно, а малодушно отмахиваюсь от этих мыслей…

15/IV. 12 час. ночи. Белая Церковь.

Родная, пришлось выехать на район. Сейчас сидела за прекрасно сервированным столом с собеседниками (белоцерковского происхождения), слушая перевранные арии, судорожно скрывая зевоту и усиленно расширяя слипавшиеся глаза — думала о тебе, голубка. Мысли о тебе никогда не оставляют меня. Таки пришлось выехать на район, но эта поездка носит иной характер, чем остальные. Ехала машиной, приём изумительный (обследование по распоряжению командующего Войска Украины), и работы здесь тьма…

16/IV.

Конечно, спать не пришлось. Рядом кашляли, на рассвете орали петухи и др. Сегодня выеду домой. Сделано не так много, как хотелось бы. Нет здесь темпов. Все странно медлительны, апатичны и нет горения. Отъехала всего лишь клм. 100 от Киева, а какая разительная перемена в жизненном укладе. Много уделяется внимания пересудам, склокам и др. прелестям проявления провинциальной рутины. Сейчас оденусь (ещё очень рано) и отправлюсь за 2 клм. Обследую ещё эту единицу, дам выводы и домой. Машина ждёт. Со мной (в бригаде) очень важная дама (она-то и достала машину!), толковая…

[ Конец письма отсутствует. ]

Киев. 16/IV. 10 час. веч.

Ксенёчек, сестричка дорогая!

Вот я и дома. Сегодня отправила тебе письмо из Б. Церкви и к вечеру машиной же уехала. Ехали очень быстро, в приятной беседе (очень культурным человеком оказалась моя спутница), время прошло совершенно незаметно. Как будто бы условились встречаться, но различные жизненные обстоятельства мне говорят о ненужности дальнейшего продолжения знакомства. Идуся долго ворковала и «слюнявила» меня поцелуями и словами примерно такими: «ах ты хорошенькая моя, Мурашечка дорогая».

Предвкушая радость чтения твоего письма, я сдерживала нетерпение, умышленно откладывая момент чтения после окончательного приведения себя в порядок, и только лишь почистившись и помывшись, я вползла в «заширмленный» свой уголок и там медленно процеживала его. Голубонька, как люблю тебя, не могу передать это обычными словами…

Таня вторичным письмом пишет: «сейчас момент неудачный, есть риск остаться на лето без работы. Мама очень взволнована твоей решительностью. Пока что сиди в Киеве и не делай глупостей. Какие причины заставляют тебя проявлять такую стремительность?» Более чем безотрадно…

Твои слова о Ленинграде кладут конец моей неопределенности. Я туда писать не буду. Остаюсь при «пиковом интересе». Писала тебе не раз, что жить так не могу, детонька, необходимо менять обстановку. Мне стыдно тебе говорить, но не хочу лгать и сознаюсь, что мечтаю жить без мамы, она раздражает меня невероятно (при жалости и любви к ней). Я с ней бываю груба, ловлю себя на этом, предпочитаю быть на службе, чем дома, и могу считать, что угла своего у меня нет. Люди в ея возрасте становятся, очевидно, большими эгоистами. Многие стороны мне утверждают об этом. Не успела я показаться домой, только перешагнула порог, как раздражение меня охватило. Вначале я сопротивлялась напору этих проявлений, а теперь предоставляю им существовать. Она ведь больна, и тем более я гнусна вместе с ними! Учитываю и это, но с холодным равнодушием.

Тянет к кровати. Я уж, детонька, писала тебе о содержании письма Костика. Письмо не вызвало никаких чувств. Это — конченный для меня человек, не интересный, сомнительный как товарищ, не порядочный человек. Хотелось бы написать и роятся всякие мысли о твоём отношении к мещанству, о твоём отвращении к нему, но усталость превозмогает, я хочу лечь. Две ночи плохо спала.

Сестричка моя, чувство благодарности о выказываемой твоей заботе относительно моего туалета распирает и без того «могучую» мою грудь. Говорю серьёзно, меня трогает эта забота. Напиши мне, пожалуйста, о цене на маркизет и др. тканей. Пожалуй, чёрный маркизет взяла бы и я. Креп-де-шин не бери, я всё его жду из указанного городишка. Хорошо, что не взяла белый креп-де-шин — этот цвет мне не подошёл бы. Предпочитаю тёмное со светлым оформлением. Целую, детонька родная, тебя крепко. Шлю тебе свою любовь. Твоя Мура.