Сергей Кузнецов - Серенький Волчок

– Ты, что ли, давно не была в Москве? - спросила Наташа.

– Со школы, - сказала Маша со вздохом. Она поняла, что обречена отвечать на этот вопрос еще три недели.

– Эх, жалко, ты в июле не приехала, - огорченно кивнула Наташа. - Тогда еще после урагана не все убрали. Было гораздо прикольней.

Маша слышала про ураган, обрушивший по всей Москве старые деревья и ветхие рекламные щиты. Неделю русские в Израиле говорили только о нем, и Маша даже порадовалась, что наконец-то российские катастрофы стали естественно-природного типа, как в большой, уважающей себя стране: надоело, что в новостях о бывшей родине говорят только про путчи, танковую стрельбу в столице или угрозу коммунистического реванша. Женя, правда, вычитал в газете, что с Кремлевской стены рухнул один зубец и сказал, что Ельцин, "как все ограниченные люди суеверный", должен углядеть в этом дурное предзнаменование.

– А лучшая история, - рассказывала Наташа, - случилась с моими друзьями. Они пошли в "Кодак-Киномир" смотреть "Годзиллу" - ну, знаешь, американский ужастик, нестрашный, правда, совсем. Годзиллу эту жалко даже в конце, когда она так глазом делает хлоп. Но зато в "Кодаке" звук обалденный, кажется, будто Годзилла прямо по фойе идет. И вот, пока они там были, ураган как раз прошел. Представляешь? Только что им показали, как Нью-Йорк разфигачили, а тут выходят - и Москва в руинах! От такого точка сборки у кого хошь сместится.

– Что такое точка сборки?

– Не слышала, что ли? - удивилась Наташа. - Так говорят в смысле: "офигеть можно".

– Понятно, - кивнула Маша. - А в Москве теперь снова ходят в кино? Я слышала, все смотрят видео.

Она смутно помнила, что побывавшие в Москве знакомые говорили о закрытых кинотеатрах, где торгуют итальянской мебелью и немецкими автомобилями. Кто-то даже пытался представить это символом победы демократии - мол, общество потребления приходит на смену идеологическому оболваниванию, товары заменяют советскую пропаганду, - хотя Маша не могла понять, в чем же тут победа, когда в демократических странах фильмы показывают в кинозалах, а машинами торгуют в автомобильных салонах.

– Да ты не знаешь, что ли? Видео - это отстой, - ответила Наташа. - Все уж год как в кино ходят. У нас теперь всюду "долби" и даже "долби сураунд". Высший класс, просто супер, не в курсе, что ли?

Маша смотрела в окно на запруженную иномарками улицу и вспоминала, что где-то прочла: такого количества "мерседесов" и "БМВ", как в Москве, не найдешь даже в Германии. Интересно, сколько лет ей бы понадобилось рисовать свои картинки и разносить их, словно коммивояжер из американского кино, чтобы заработать на черную машину с надорванным пацификом на капоте, которая стоит в пробке рядом с ними?

– А вам нормально платят? - спросила она у Наташи.

– Ну, кому как, - ответила девушка. - Мужикам побольше, конечно, но и девкам тоже неплохо.

– То есть как? - не поняла Маша.

– Ну, мужики же лучше работают, - пояснила Наташа, - потому им и зарплата положена больше.

Удивительно даже не то, что женщинам платят меньше, подумала Маша, а то, что они находят это в порядке вещей.

– Нам, правда, запрещают говорить про наши зарплаты, - продолжала Наташа. - То есть нет, не запрещают, у нас же демократия, зачем запрещать. Мне, когда я к Геннадию Степановичу устроилась, просто объяснили, что я могу ответить на вопрос о том, сколько мне платят, - но только один раз. То есть после этого меня уволят. Но ты же меня не спрашиваешь, верно? Поэтому я тебе не отвечаю, а просто говорю: "пятьсот". И это, значит, не считается. Пятьсот - это правда круто, да?

– Да, - сказала Маша, удивляясь - чего же в этом крутого?

– А Лиза зарабатывает, что ли, три с половиной, я думаю, если не все четыре.

– Кто такая Лиза? - спросила Маша.

– Ну, рыжая такая, которая еще сегодня Алю ругала. Ты ее не знаешь, что ли?

– Стервозного вида?

– Нет, ты что? Она же наоборот, очень мягкий человек! Да любой мужик орал бы матом минут десять, а она просто все объяснила. Она очень хороший менеджер, ты не поняла, что ли?

Маша удивилась, как Наташа умудрялась одновременно вызванивать гостиницу и замечать все, что происходит в офисе.

– Нет, я, конечно, редко работала в таких местах, но по-моему, хороший менеджер - это человек, который не доводит своих сотрудников до того, что у них руки трясутся. Они же после этого, наверное, плохо работают. Неэффективно.

– Может быть, - сказала Наташа. - Все равно Лиза хорошая. Она просто нервная сегодня, потому что у нее любовника убили.