Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

На следующий день Галина Анатольевна послала секретаря в 65-ю школу за личным делом Иры.

Олег с волнением ждал, когда в 5 «А» классе будет его урок. Он пытался понять, отчего эта девчонка, которую мимолетно видел всего два раза, так сильно действовала на него.

Когда в спортзал вошли ребята и стали в строй, он сразу увидел ее. В какое-то мгновение их глаза встретились. Ира с улыбкой смотрела на учителя. Он проводил урок, а сам постоянно ощущал на себе взгляд девчонки. С трудом преодолевая волнение, он довел урок до конца. Когда раздался звонок на перемену, обрадовался.

После занятий Олег зашел к себе в кабинет и стал заполнять журнал. Его взгляд непроизвольно остановился на фамилии Иры. Против нее одиноко стояли две двойки. Он улыбнулся и захлопнул журнал. Настроение было великолепное, и ничто не предвещало, что надвигается второй конфликт.

Через два урока в спортзал пришел 10 «А» класс. С первого же дня у Олега не сложились отношения с отдельными ребятами, особенно с Оверченко. Тот занимался боксом и верховодил не только в классе, но и в школе. Урок Олег начал в обычном режиме, с бега. Олег, стоя посередине зала, руководил разминкой. Неожиданно позади него раздался звук падающего тела и громкий крик. Повернувшись, он увидел лежавшую на полу Светлану Тарасову. Руками держась за колено, она громко стонала. Он подошел к ней и увидел кровь, стекающую из раны. Олег приподнял ее.

— Иди в медпункт!

Хромая, она направилась к выходу, но не дойдя до двери, вернулась, подошла к Оверченко и размахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но тот увернулся.

— Идиот! — в истерике закричала девушка. — Ты за это ответишь!

Олег подошел к Оверченко.

— Это ты ей ножку подставил?

— Нет.

— Олег Иванович, он врет! — вмешалась одна из учениц. — Это он подставил!

Оверченко, зло сверкая глазами, повернулся к ней.

— Ты пожалеешь!

— Я жду ответа, — более требовательно произнес Олег.

— Ну, допустим, я? — вызывающе глядя учителю в глаза, ответил Оверченко.

— Я тебя удаляю с урока, но прежде чем уйти, ты должен попросить у Тарасовой прощения.

Тот ухмыльнулся и направился к двери.

— Вернись.

Оверченко остановился и, продолжая ухмыляться, смотрел на учителя. Олег, не обращая внимания на его вызывающий вид, спокойно произнес:

— Проси прощения,

— Не дождетесь.

— Если ты мужчина, поступишь так, как я сказал.

— По-вашему, я — баба?

— Если не попросишь прощения, выходит так.

— А может, вы за меня попросите? — продолжая нагло улыбаться, спросил Оверченко.

Весь класс напряженно следил за их поединком. Олег спокойно ответил:

— Я попрошу у нее прощения за такого наглеца, но и тебе придется это сделать.

— Я же сказал: не дождетесь!

— Ты, юноша, ошибаешься. Думаю, для тебя будет лучше, если извинишься.

— А если нет, что ты сделаешь?

— Во-первых, не тыкай, я не твой товарищ. И если бы я не был твоим учителем и это происходило бы в другом месте, ты бы узнал, что я с тобой сделал бы. Не отнимай у меня время. Проси прощения.

Оверченко усмехнулся, повернулся, чтобы уйти, но Олег схватил его за локоть.

— Я же тебе сказал: прежде чем уйти, проси прощения!

Оверченко резко выдернул руку, отскочил в сторону, принял боксерскую стойку.

— Ну, давай, подходи!

— Ты глупый и не понимаешь, что делаешь.

— Что, струсил?

Олег краем глаза видел, как класс напряженно ждал, что он предпримет. Отступать было поздно. Он подскочил к Оверченко и молниеносно применил прием. Тот полетел на пол. Не давая ему опомниться, прижимая его к полу, применил болевой прием. Оверченко дико взвыл.

— Проси прощения!

— Не дождешься, — от боли скрежеща зубами, прохрипел парень.

Олег не заметил, как из спортзала выбежала одна из школьниц. Через минуту она привела в спортзал Галину Анатольевну. От увиденного та опешила.

— Олег Иванович! — крикнула она. — Отпустите его!

Но он, словно не слыша окрика директора, еще сильнее надавил на локтевой сустав поверженного противника.

— Проси прощения!

От страшной боли у Оверченко глаза наполнились слезами.

— Прости… — хрипло произнес он.

— Громче, чтобы весь класс слышал!

Но тот только мычал. Галина Анатольевна подбежала к ним.

— Олег Иванович, отпустите его!

Олег освободил его руку, встал. Оверченко с трудом поднялся и с ненавистью посмотрел на учителя.

— Ты у меня кровью харкать будешь! Понял? — заорал он и, пошатываясь, направился к выходу.