Ольга Орлова - Она нашла себя (СИ)

Теперь она подняла глаза на Анатолия. Когда она говорила, то не смела смотреть на него. Девушка впервые в жизни пыталась признаться в любви. И, конечно же, боялась, как он её поймёт и, что за этим последует.

Анатолий нежно смотрел на неё и молчал.

«Интересно, правильно ли я понимаю её слова?..» — спрашивали его глаза.

— Ой… Мне пора. Почему время идёт так быстро… Мне постоянно хочется разговаривать с тобой.

— И мне, Леночка, тоже хочется с тобой говорить. По крайней мере, пока я в отпуске — могу себе это позволить.

— Можно попросить попить?

— Конечно, — взволновано и быстро он ушёл на кухню. И скоро вернулся.

— Ты бледноватая.

— Ничего не ела и не пила сегодня, — говорила Лена, медленно попивая воду из стакана.

— Что ты творишь? — отругал он её.

— Я ж говорила, что сегодня ничего не могла и не хотела, — попыталась оправдаться Лена, в душе радуясь, что её жалеют и заботятся о ней.

— Я сейчас приготовлю тебе поесть.

— Нет! — остановила она его и попросила сесть обратно. — Времени нет. Но ты подарил мне сил, чтобы я поела дома.

— Лен, я верю твоим обещаниям. Сделай всё необходимое для себя. Ещё нам проблем со здоровьем не хватало!

«Нам! Да! Мы сообщники. Мы вместе!».

— Сейчас дам тебе печенье. Поешь перед тем, как сготовишь что-то.

— Спасибо большое, — ответила Лена. И первый раз за день улыбнулась. Это была маленькая победа.

Лена подошла к окну и отодвинула занавеску. Всё то время, что Анатолий был на кухне, она стояла и смотрела на тёмное небо с тяжёлыми серыми облаками и маленькими звёздочками. Она почти не дышала. Только любовалась и думала.

— Вот печенье, — подошёл к ней Толя и протянул пакетик с печеньем.

— Толь, я редко задумываюсь о природе и космосе. Но, когда ты рядом, у меня такое странное настроение, что я начинаю думать, чувствовать в душе поэзию. Мозг и сердце совершенно по-другому говорят.

— Интересно, почему так происходит? — удивленно и серьёзно спросил он. — Я на тебя как-то особенно действую?

— Конечно же! Ты открываешь меня не только для себя. Я и себе открываюсь по-новому… Не знаю, как выразиться!..

— Не подбирай слова. Я понял. Я и сам немногословен.

— Это я заметила, — снова улыбнулась Лена, смотря на звёзды. — Как всё-таки интересно всё устроено. Вот мы сейчас стоим и любуемся ночным небом, кто-то уже ложится спать. А в других часовых поясах, далеко от нас люди просыпаются, пьют утренний кофе или чай, собираются куда-то. И всё это так цельно, зависимо, хоть и выглядит немного разрозненно. Земля вертится и вертит судьбами людей… Мало, кто из людей думает о тех, кто далеко от них. Мало, кто из людей, просыпаясь или засыпая, вспоминает, что кто-то в другой стране сейчас с другим временем суток. Мы так редко задумываемся даже о давно изученных вещах.

— Да… Ты не сказала ничего нового, но сердце забилось сильнее. Порой наши мысли будят нас от долгого сна. Кому-то мучительно просыпаться. А мне — сладко и радостно. Может, потому что я очень романтичный человек.

— Мне кажется, ты этого и не скрываешь. Мне за тебя всё сразу сказали твои картины. Они не скупились, чтобы обрисовать во всех нежных оттенках твою душу, — откровенничала Лена.

Анатолий внимательно посмотрел на неё. Он сделал жест — стремительно поднял руку — но остановил себя. Он так хотел погладить её волосы и щеку… Лена всё поняла. Его выдали глаза.

«Почему же он остановился?!» — с отчаянием спрашивала она себя. Ему она никаких вопросов задавать не стала.

— Мне надо бежать домой!..

— Поешь и ложись опять. Или почитай или посмотри что-нибудь интересное.

— Хорошо. У меня есть мечта.

— Какая?

— Что я не буду вечно убегать от тебя, как Золушка.

— И у меня есть мечта.

— Какая же?

— Пока сказать не могу. Расскажу, если всё получится.

— Ты всегда так. Скрытный, — с хитринкой сказала Лена. И быстро, но тихо-тихо помчалась по ступенькам вниз.

Толя стоял в проёме двери и устало смотрел в пустоту. Перед тем, как закрыть дверь, шепотом, с мольбой сказал:

— А я надеюсь, что ты останешься со мной навсегда, Золушка. И больше никогда не уйдешь в другую сказку…

На следующее утро Лена проснулась в лучшем настроении. Душа её рвалась к Толе. Он всем сердцем заботился о ней, волновался, пытался помочь ей вырваться из того, что сковывало её свободу. Свободу?! Многие спросили бы, при чём тут свобода. Ведь Эдуард как раз полностью отдал Лене свободу на блюдечке с голубой каёмочкой, отдал ей каждый день на растерзание по собственному усмотрению. Не ставил никаких рамок. Если бы на её месте была бы другая женщина, если бы эта женщина, как Лена разлюбила Эдуарда… Вряд ли она так мучилась бы. Она могла бы с замиранием сердца встречаться в разных местах со своей новой любовью. Но Лену не устраивали такие варианты. Они не казались ей правильными, заманчивыми и радужными. Ей не хотелось копаться в грязи.