Ольга Орлова: Звезда и волк (СИ)

— Олег, что же ты не сказал, что у нас гости будут? Почему я так поздно узнаю об этом? — строго, но прощающе и добро спросил Пётр Олега.

— Да я сам не знал, что сегодня приведу домой подругу и одногруппницу.

— Приятно, что сначала ты сказал именно «подругу», — похвалил он брата.

Станислава подумала также. Она отблагодарила улыбкой обоих братьев.

Пётр подъехал к Станиславе и поцеловал её руку.

— Простите, что не сделал этого сразу. Я, право, немного опешил.

Станислава всё больше удивлялась. Приятно удивлялась.

— Ну что вы! Не извиняйтесь. Я не надеялась, что встречу такого галантного и учтивого парня, как вы!

Она встала из-за журнального столика и сделала грациозный реверанс, краснея и нервничая.

Пётр молчал, любуясь девушкой и её манерами.

— Вы достойны хорошего обращения! — с блестящими глазами и улыбкой вскоре ответил Пётр.

И тут запоздало вклинился Олег:

— Мой старший брат — Пётр. А это Станислава, — познакомил он их, в душе радуясь, что всё вышло так замечательно и волнующе.

— Очень приятно! — почти одновременно сказали они друг другу.

Олег вдруг вспомнил:

— А что ты хотел? Что случилось?

— Я и забыл уже… — засмеялся Пётр. — Да теперь уже не буду отвлекать. Потом.

— Это всё из-за меня! Прошу, Пётр, скажите, что вы хотели, — извиняясь, упрашивала Станислава, преданно смотря в глаза Петру.

— Скажу, потому что вы просите. Я захотел заварных пирожных… Я жуткий сладкоежка… — сконфуженно объяснил он.

— Я за ними сбегаю! — оживилась Станислава.

— Милая Станислава, не нужно! — огорчился Пётр, обвиняя себя в происходящем.

— Мне будет приятно порадовать вас, — обезоруживающая улыбка засветилась на её лице. Быстро одевшись в коридоре, она вышла из квартиры, бросив:

— Скоро буду!

Пётр только и мог выехать в коридор и смотреть на всё это. Но не мог остановить её. Только всё ближе подъезжал к ней, пока она не ушла, захлопнув дверь.

«Какие они оба хорошие. Интересно, как чувствует себя Пётр из-за своей проблемы… Считает несчастнейшим из людей? Или, наоборот, находит во всём положительное? Часто можно видеть людей с изъянами, которые искренне улыбаются каждому дню и любимым друзьям; и здоровых людей, сокрушающихся, жалующихся и плачущихся похлеще калек, даже не подозревая, как трудно тем… другим. И я порой так себя жалею, когда происходит не то, чего я желаю. А теперь так стыдно!.. Как я могу позволять себе это? Надо прекращать!» — думала Станислава, поднимаясь по ступенькам в квартиру к братьям. Она плакала, как плачет человек, понимающий, что долгое время был не прав, несправедлив, что всё время жил с закрытыми глазами.

Олег открыл ей дверь. Станислава быстро разделась и прошла в комнату Петра.

— Надеюсь, пирожные вам понравятся!

Пётр сидел у компьютера и рассматривал картинки — живопись французских классиков. Он застеснялся девушки, и начал поспешно закрывать все «окна», чтобы она не поняла, чем он увлекается.

— Зачем же вы закрываете? Такие красивые картины. Я многие из них видела. И собрала, сохранила на компьютере. Но больше всего у меня картинок с платьями разных эпох. Они восхитительны! — воодушевленно говорила Станислава, вспоминая всё мечтательным взглядом.

— Спасибо за пирожные! И за понимание. У меня теперь появился друг по интересам.

— Вы думаете, что коллекционирование такого рода картинок больше подходит девушкам?

— Нет. Я не мыслю так узко. Но, наверно, некие стандарты общество нам предъявляет, — улыбнулся Пётр.

— Но есть же у людей и вкусы!

Он посмотрел на неё с доверием, а потом прикрыл глаза от удовольствия.

— Станислава, вы мне симпатичны! — серьёзно признался Пётр.

— Благодарю! — торжественно и радостно произнесла она, всё ещё пребывая в состоянии грусти и полноты чувств.

Пётр подъехал к ней и спросил сочувственно, рассматривая её лицо:

— Что-то случилось?

— Нет! Вернее, да… Пётр, я не хотела бы вас обидеть нескромностью и бестактностью. Но, скажите, вы счастливый человек?

Он ответил не сразу, немного поразмыслив:

— Думаю, счастливый. Мне повезло, что я родился в любящей семье, окружен заботой. Что нет рядом со мной равнодушия и грубости. А вот, если бы родители отдали меня в детский дом или куда-либо ещё… Но, возможно, я всё равно был бы удовлетворен судьбой. Мы же не знаем, что было бы, если… Не дано заглянуть на другой возможный путь, чтобы мы не стали равнодушными или не сошли с ума.